Кельты. Мифология, сформировавшая наше сознание - [65]
Тем временем Конхобар задумывает отомстить беглецам и отправляет к ним посланцев из Ульстера, приглашая домой и обещая прощение. Они неблагоразумно соглашаются, чувствуя себя в безопасности под защитой Фергуса, сына Ройга, великого воина и бывшего короля уладов. Но Конхобар заманивает Фергуса в ловушку, зная, что на того наложен гейс, запрещающий ему отказываться от приглашения на пир. Конхобару остается только организовать застолье и позвать воина, и тот вынужден подчиниться. (Когда я рассказываю эту историю студентам, некоторые из них предполагают, что гейс был средневековым способом сказать, что Фергус страдал от алкоголизма. Но подобные мысли указывают на принципиальное непонимание природы запретов. Это не внутренняя слабость или тяга, а некий саморазрушительный механизм, созданный потусторонними силами. Зачастую на человека наложен не один гейс, а несколько, и они могут вступать в противоречие друг с другом, доводя своего обладателя до беды.) Фергус уходит и оставляет беглецов под защитой своего сына Фиахи. Конхобар приказывает убить Найси и его братьев, а Дейрдре доставить к себе. Во время схватки погибает и Фиаха. (Позже его смерть сыграет важную роль.) Дейрдре оплакивает гибель Найси в двух длинных стихах, отказывается от еды и сна, едва поднимает глаза – и вся являет собой образ глубокой печали.
Сага завершается ужасающей финальной сценой. В грохочущей колеснице едут Конхобар, его бывший соперник по имени Эоган, сын Дуртахта, причастный к убийству Найси, и Дейрдре. Конхобар грубо говорит, что Дейрдре между ним и Эоганом, как овца между двумя баранами, подразумевая, что намерен отдать ее на время Эогану для сексуальных утех. В этот момент они проезжают по узкому ущелью, Дейрдре молча бросается на скалу головой и гибнет.
Джон Дункан, «Дейрдре Печалей» (дата неизвестна). National Galleries of Scotland, Edinburgh. Purchased 1984. Photo National Galleries of Scotland, Edinburgh / Bridgeman Images
Таков финал истории. Пришло время разобраться, как она устроена. В начальной сцене мы видим, как нечто сверхъестественное прорывается в обычный мир. Крик Дейрдре из чрева матери – символ грядущего ужаса и хаоса, которые идут бок о бок с ее собственными страданиями. Этот звук делит мир саги на две половины: внешний мужской мир уладов, только что поднявших крики «пьяного веселья», и внутренний закрытый мир Дейрдре, обреченной на изоляцию, бессилие и горе.
Имя Дейрдре появилось благодаря друидическому пророчеству Катбада. Он рассказал жене Федельмида о роковом ребенке, «который ревет во чреве», derdrethar – редкое слово, встречающееся только в этом сказании. Имя Дейрдре кажется безобидным и старинным, но его истинное значение на ирландском языке указывает на неестественную активность ребенка внутри матери, что предвещает водоворот разрушений, который будет сопровождать девочку на протяжении всей ее жизни.
Пророчество Катбада само по себе неоднозначно, что характерно для предсказаний в древнегреческих мифах и трагедиях. Насколько предопределено будущее? Является ли видение Катбада неизбежным? Сага не дает однозначного ответа. Но именно пророчество побуждает Конхобара действовать определенным образом: забрать Дейрдре и растить ее в уединении. Его похоть и чувство собственника вызваны описанием еще не рожденной Дейрдре. Катбад делает акцент на ее красоте, когда говорит беременной матери:
В оригинале цвет ее губ сравнивается с цветом «парфянской кожи» – особой красной кожи, стандартным аналогом чистой киновари в ирландской литературе. Эти слова заставляют Конхобара прислушаться. Стал бы король забирать и скрывать Дейрдре, если бы Катбад не предсказал ее поразительную красоту? Пошла бы история по указанному пути? Конечно, это останется неизвестным, но само сказание побуждает нас к размышлениям о парадоксах пророчеств.
Джон Генри Фредерик Бэкон, «Плач Дейрдре», иллюстрация к книге Чарльза Сквайра Celtic Myth and Legend, Poetry & Romance (1910). Published by Gresham Publishing Company, London, 1910. Harold B. Lee Library, Brigham Young University, Provo, Utah
И о парадоксах силы. Катбад обращается к нерожденной девочке как к женщине с определенной судьбой, и есть нечто тревожное в том, что Дейрдре-младенец сливается с Дейрдре-женщиной. Поэтические пророчества друида создают впечатление, что она будет обладать значительной силой.
