Кельты. Мифология, сформировавшая наше сознание - [66]

Ты решишься на дело страшное.

Жить недолгий век тебе выпало,

Но оставишь ты память долгую[56].

Дейрдре, которую мы видим в истории, постоянно вынуждена противостоять мужчинам и спасаться от их желания владеть ею, подчинить ее. Ужасно, что ярость ее, предсказанная Катбадом, относится не к приключенческому эпизоду или самозащите, а к трагическому моменту самоубийства.

Сила и желание также являются темами самого запоминающегося эпизода саги, сцены с теленком. Приведем цитату, так как она передает строгий сдержанный стиль некоторых (не всех) ранних ирландских саг:

Как-то зимним днем названый отец девушки обдирал на дворе теленка, чтобы приготовить ей еду. Прилетел тут ворон и стал пить пролитую на снег кровь. И тогда сказала Дейрдре Леборхам:

– Смогу я полюбить только такого человека, у которого будут эти цвета: щеки как кровь, волосы как ворон, тело как снег.

– Счастье и удача тебе, – сказала Леборхам, – ибо близко от тебя этот человек, это Найси, сын Уснеха.

– Не буду я здорова, – сказала девушка, – пока не увижу его[57].

В этом жутком фрагменте – более жутком, чем начальная сцена с кричащим в утробе младенцем, – мы словно попадаем в сказочный мир «Белоснежки и Краснозорьки». Как часто бывает в сказках, мы ощущаем нарастающую тревогу, хотя внешней угрозы нет: в образе теленка, с которого сдирают шкуру, нам является сама судьба, суровая, кровавая и мрачная. Этот эпизод словно предвещает кончину Дейрдре и ужасные слова, завершающие сагу: «Ударилась ее голова о камни и разбилась. И она умерла»[58]. Ее жизнь тоже заканчивается кровавым месивом. В оригинале упоминается важная деталь: теленок был молочным, только отлученным от матери. Телят забирают у коров и уводят в другие загоны, а коровы скорбно плачут, глядя им вслед. Дейрдре тоже отняли у матери, чтобы она росла отдельно от всех. И хотя у нее, как у любой ирландской особы знатного происхождения, есть приемные родители, мы ни слова больше не слышим о ее родных отце и матери.

Чувство тревоги усиливается оттого, какую странную реакцию вызывает у Дейрдре вид освежеванного теленка: не отвращение или ужас, а желание. Ее мысли обращены к эротическим фантазиям – секс и смерть в сказании неразделимы с самого начала. В этом она схожа с Конхобаром. Он слышит слова Катбада о хаосе, который будет царить вокруг Дейрдре, а думает только о ее красоте. Когда она рождается, он, в отличие от своих встревоженных придворных, помнит лишь ту часть пророчества, что говорит о внешности девушки:

– Да будет убита эта девочка! – сказали все.

– Нет, – сказал Конхобар. – Пусть завтра принесут ее в мой дом. Будет она воспитана у меня и, когда вырастет, станет моей женой[59].

Последняя фраза означает, что Дейрдре суждено стать его наложницей. И Конхобар, и Дейрдре испытывают тягу к выдуманному образу, а не к реальному человеку, и это вызывает у читателя чувство дискомфорта. (Какой мужчина заберет новорожденную девочку, чтобы сделать ее через двадцать лет своей наложницей? Какая девушка при взгляде на освежеванное тело будет с тоской представлять облик своего возлюбленного?) Скрытая связь между ними не дает воспринимать текст как простую историю о жертве и насильнике. Дейрдре и Конхобар обладают схожим психосексуальным типом, оба они без колебаний берут то, что захотели. Однако легенда недвусмысленно показывает, что при патриархальном укладе последствия такого поведения для мужчины и женщины отличаются: Конхобар остается при власти, Дейрдре погибает.

Эпизод с теленком важен еще и потому, что сага не раз использует образы животных. Неизвестный автор был искусным сказителем и тщательно продумывал и выстраивал свое произведение на метафорическом уровне. За сценой с теленком сразу следует судьбоносная встреча Дейрдре и Найси, в которой они общаются иносказаниями:

И вот, когда гулял Найси так один и пел, выскользнула она наружу и стала прохаживаться мимо него, а он вначале не признал ее.

– Красива, – сказал он, – телочка, что прохаживается возле нас.

– Телочки хороши, коли есть на них быки, – сказала она.

– Рядом с тобой есть могучий бык, – сказал он, – король уладов[60].

Этот блестящий диалог, полный иронии, непросто оценить с первого взгляда. Мы видим нарочито соблазнительную и беззаботную Дейрдре и Найси, чья страсть к незнакомке скрыта в метафоре телочки, которая отсылает нас к освежеванному теленку на снегу. Таким образом мы видим тонкую связь между животным и Дейрдре на том уровне, что известен читателям, но не персонажам. Девушка подхватывает игру Найси и флиртует еще смелее: она ощущает свою сексуальность и ищет партнера. Но следующие слова юноши «рядом с тобой есть могучий бык – король уладов» ясно дают понять, что все закончилось: он с запозданием понял, что это наложница Конхобара, женщина из пророчества.

Сравнение королей с быками имеет давнюю традицию. В древнем ирландском тексте «Завещание Моранна» (Audacht Moraind) говорится о двух противоположных типах правителей: один отличается коварством и управляет с помощью хитрости, а другой, правитель-бык, действует в собственной стране как в посудной лавке из поговорки. Он «бьет, и его бьют, нападает, и на него нападают, вырывает с корнем, и его вырывают с корнем», и, что неудивительно, он, скорее всего, погибнет от насильственной смерти. Образы в легенде намекают, что автор считает Конхобара правителем-быком: его похоть и склонность к предательству становятся причиной безмерного хаоса и кровопролития.