Кецаль и голубь. Поэзия науа, майя, кечуа - [23]

ПЕСНЯ НА ВСТРЕЧЕ ЦВЕТ-ДЕВЫ [134]

Перевод с испанского М. Самаева

Возвеселимся

и запоем,

песней цвет-деву

повеличаем.

Юных невест

чистые лица

чистой улыбкой

озарены.

Только сердца

вон из груди

выскочить рвутся.

Что за причина?

Знают они,

что отдадут

девства цветок

своим желанным.

Цветок воспойте!

Наком[135] поможет

на возвышенье

и господин наш

славный ах-кулель.[136]

Поет ах-кулель:

«Мы свою волю

сложим к ногам

девы прекрасной

и непорочной.

Ныне она,

цветок цветущих,

будет над нами…

Перед прекрасной —

Сугуй-Каак,[137]

пламень пречистый;

дева Ш-Кан-Ле-Ош[138]

с дивной гремушкой;

ливней богиня

Ш-Тоот-Муч[139] —

дева-лягушка.

Это они

блага даруют

краю родному —

круглым горам

и гладкой степи.

Так изопьем же

мы, молодые,

радость-веселье,

здесь, в Цитбальче,

под деревами».

ПЕСНИ БЕЗ НАЗВАНИЯ (I)

Перевод с испанского М. Самаева

Вон поет на сейбе[140]

голубь белоглавый.

Вон еще кукушка,

птица пересмешник,

кассик и кецаль!

Веселы все птицы

у владыки неба.

И у Госпожи[141]

много есть пернатых:

горлица-малютка,

маленький вьюрок,

пестрая танагра

и еще колибри.

Это птицы нашей

Госпожи-Хозяйки.

Если всех пернатых

не забыла радость,

отчего ее

в нашем сердце нету?

Только им, прекрасным,

час рассветный весел.

Им одна забота —

петь, играть, резвиться.

ПЕСНЯ БЕЗ НАЗВАНИЯ (II)

Перевод с испанского М. Самаева

Наденьте красивые ваши одежды —

день радости ныне —

и кущи волос расчешите.

Наденьте красивые ваши одежды

и лучшую обувь,

повесьте тяжелые серьги

на мочки ушей, облачитесь

в накидку, на вашу точеную шею

повесьте дары и округлости рук

блестящим браслетом обвейте.

Должны вы покраше одеться

и всех превзойти красотою,

чтоб с вами никто не сравнился

на площади в нашем селенье.

Люблю вас, моя госпожа,

хочу, чтобы всех вы затмили

одеждой своей, чтобы стали

вы с дымчатой схожи звездой,

своей красотой пробуждая

томленье в луне и цветах луговых.

Чисты и белы одеянья девичьи.

Дарите же радостью вашего смеха

и в сердце своем благосклонность храните

в минуты веселья всеобщего к тем,

кто к вам благосклонность

       хранит в своем сердце.

ЦУЛИ [142]

Фрагмент

Перевод с испанского М. Самаева

Я пишу вот о чем: в году тысяча пятьсот сорок первом цули, чужеземцы с Востока, появились впервые…

И впереди и позади детей народа[143] были их боги.

Дух народа не пожелал ни цули, ни их христианства. Не принесли им даров ни дух птиц, ни дух драгоценных и выделанных камней, ни дух ягуаров, которые защищали народ майя. По тысяче триста и даже шестьсот лет жили пришельцы. Умели они высчитывать время в себе самих. Ветер, луна, год и день — все следует своим путем и проходит. Вся кровь прибывает к обители своего покоя, а вся сила к своему престолу. Было отмерено время, когда восхвалялось величье Троих.[144] Отмерено было время благостей солнца и проделанных звездами отверстий, откуда боги взирают на нас. Добрые владыки звезд, всеблагие.

У детей народа были познанья и снадобья, в них не было злобы. Они отличались здоровьем и набожностью, не болели, не знали ни ломоты в костях, ни лихорадки, ни оспы, ни болей в животе и в груди. Была их осанка пряма. Но появились цули и все сокрушили. Они учили страху, они губили цветы, они из цветка высасывали жизнь, чтобы прибавить ее к своей. Они убили цветок Накшит-Шучитля.[145] Исчезли жрецы, которые нас учили. И вот настало иное время, и принялось владычить, и явилось источником нашей смерти. Без жрецов и познаний, без отваги и без стыда — все уравнялись. Не стало ни великой мудрости, ни слова, ни поученья вождей. Не помогали здесь чужие боги. Цули пришли лишь затем, чтобы погубить солнце! И дети их детей среди нас остались, и к нам от них перешла только их тоска.

ПОЭЗИЯ КЕЧУА

[146]

ХАЙЛИ В ЧЕСТЬ ВИРАКОЧИ [147]

Перевод с кечуа Ю. Зубрицкого

Основа жизни,

о Виракоча!

Бог вечно близкий,

хозяин одежд,

излучающих сиянье!

Бог творящий!

Бог охраняющий!

Создающий все сущее

наречением имен:

«Это пусть будет мужчиною,

это пусть женщиной будет!»

Существа,

созданные тобою,

которым ты предначертал движенье,

пусть живут свободными,

не зная страданий.

Где ты, солнцеликий?

Вне мира?

Рядом с миром?

В центре мира?

Среди туч?

Среди теней?

Услышь меня,

отзовись мне!

Позволь мне жить

до конца времени,

долгие годы.

Позволь мне подняться

на твоих дланях.

Дай мне силы,

если устану.

Где бы ты ни был,

о Виракоча!

ТВОРЦУ ЧЕЛОВЕКА [148]

Хайли

Перевод с кечуа Ю. Зубрицкого

Над землей рассветает,

землю свет покрывает,

чтоб хвала возносилась

творцу человека.

И высокое небо

с лика тучи снимает,

чтоб покорно склониться

пред создателем мира.

Ветер мчится к деревьям,

ветви их выпрямляет,

ветви их направляет

прямо к Верхнему миру.[149]

А на ветках зеленых

птицы песни щебечут.

В этих песнях пичужки

Пачака´мака[150] славят.

Все луга и поляны

покрыты цветами,

возносящими к небу

свои ароматы.

А на глади озерной

и в глубинах безмерных

рыбы танцы заводят —

радость их бесконечна.

Реки, с гор низвергаясь,

водопадом грохочут.

Так они прославляют

его — Виракочу.

Камни, горы, ущелья

Виракоче покорны;

змеи, жители леса,

перед ним распростерлись.

Быстроногий гуанако

и викунья с вискачей[151]

рядом с ним замирают,

внемля богу в смиренье.

Так и сердце мое

с каждым новым рассветом

благодарность возносит

создателю мира.

МОЛИТВА МАНКО КАПАКА [152]

Перевод с испанского М. Самаева