Казино для святых - [71]
«Это он на меня?! На меня?! Так смотрит?!»
Кровь прихлынула к лицу Гонеева.
— Мои…
«Да как он смеет!»
Стыд, досаду, раздражение и боль ощутил Илья Петрович. Унижение… будто плёткой наотмашь хлестнули по лицу.
Или в самое лицо сунули ту самую поганую метлу, которой, по преданиям народным, гоняют со двора всякую падаль, людишек никчёмных, человеческий мусор.
«Да как он смеет!! Гад! Подонок!»
— Мои-то дети выросли уже, — Гонеев попытался улыбнуться, но губы стали будто резиновые. — Сказок не слушают. Вот внукам, если только…
— А мне чего рассказываешь? — с подчёркнутой грубость бросил Ставицкий.
— Не сказки, — сказал Гонеев. — К сожалению… Они серьёзно настроены, Николай Романович. Очень серьёзно.
И смог, наконец, улыбнуться.
— А наплевать! — решительно ответил, после короткого раздумья, Ставицкий. — Нам с ними детей не крестить. И, тем более, бизнес не делать…
Гонеев приблизился было к директору, но тот быстро, инстинктивно, отодвинулся от него.
«Забрезговал, сволочь, — с раздражением подумал Гонеев. — А ещё сегодня утром поздравлял при всех, чуть ли не ангелом-хранителем называл. Быстро ты хорошие дела забываешь, Коля. Быстро…»
Впрочем, внешне Гонеев оставался спокоен, доброжелателен и почтителен. Выдержка никогда ему не изменяла.
— Не делать? — переспросил Илья Петрович.
И пошёл ва-банк.
— А они по-другому думают. Кураторы наши…
— Заигрались! — жёстко ответил Ставицкий. — Заигрались они в своё кураторство, Илья Петрович. Бизнесменами себя вообразили, сапоги казарменные! А сами ни копейки не заработали! Весь их «бизнес» — корочками своими красными перед носом трясти, да ставить всех в пятую позицию, она же поза прачки. И присматривать потом за клиентом, чтобы тот не разогнулся ненароком. Вот и всё, на что они способны. Ни одной бизнес-схемы, ни одной идеи путной, ни одного толкового управленческого решения они никогда не родят, сколько бы не стрались. И о чём с такими паразитами разговаривать? Деньги они и так получают. Так что, и бизнес им отдать?
Гонеев вздохнул и развёл руками.
— В принципе, пока не о том речь…
— О том! — прикрикнул на него Ставицкий. — Не юли, Петрович, не люблю я этого! Именно об этом речь и идёт. Ни о чём я с ним разговаривать не буду! Это твоя работа: делать так, чтобы генерал был отдельно, и бизнес — отдельно. И чтобы они, не дай бог, не пересеклись и не познакомились. И то, что ты в принципе допускаешь возможность моей, именно моей, встречи со Свечиным, я воспринимаю как твою некомпетентность…
Гонеев попытался что-то сказать в ответ, и приложил было ладонь к груди жестом оскорблённого в лучших чувствах, но при том безусловно лояльного руководству и всё ещё надеющегося оправдаться скромного и надёжного сотрудника, однако директор похлопал примирительно его по плечу и примирительным тоном сказал:
— Ладно, скажем по-другому. Воспринимаю это как твою временную слабость. Уж не знаю, как именно генерал давил на тебя и что он тебе там рассказал, но уж слишком очевидно, что готов ты идти у него на поводу.
— Ни в коем случае! — решительно заявил Гонеев. — Просто мы могли бы потянуть время. Дать понять Свечину, что готовы обсуждать его условия… Дать понять, не более того!
Последнюю фразу он произносил уже поспешно, не дожидаясь новой вспышки директорского гнева.
— Нет, — ответил Ставицкий.
Ответил спокойно и холодно.
— Не хочу. Тоже мне, царёк нашёлся, чтобы спектакли перед ним разыгрывать. Не будет ни разговоров, ни обсуждения условий. Ничего не будет. А если он прижать нас рискнёт…
Ставицкий поднял сжатый кулак.
— Не он один на содержании. Найдётся, кому на место его поставить.
«Ну да, деньги от тебя многие получают, — подумал Гонеев. — Однако кто на войну пойдёт за бизнес твой? Свечин напролом лезет, силу почувствовал. Сейчас делёжка начинается, все друг у друга куски рвут. Милицейские с чекистами и своих не щадят, кто же тебя прикрывать будет?»
И решил, что, пожалуй, пора рассказать…
— Если так, — несколько нерешительно произнёс Илья Петрович, — то самое время на место ставить.
— Ты о чём? — спросил Ставицкий.
Он явно напрягся и нервно забарабанил пальцами по капоту.
— Самое время, — повторил Гонеев. — Похоже, у генерала свой человечек в компании имеется. И, быть может, не один. Уж больно прицельно он бьёт в последнее время. Офис проверяют убэповцы и идут точно по следам наших оффшорок. И идут точно в те кабинеты, где печати и документы этих компаний хранятся. Склад проверяется, когда новая партия аппаратов туда заходит. Теперь вот машину тормозят при том, что перевозку серьёзные люди прикрывают, наши давние партнёры. Это ведь тоже… постараться надо. Не «чернуха» же какая-то там была, документы на груз оформлены были. Декларация, инвойсы. Понимаю, что документы были от брокерской конторы, которая и трёх месяцев не проживёт, но до этого случая всё было спокойно. И никто никаких претензий не выставлял. А теперь…
Ставицкий подошёл ближе к Гонееву…
«Ах, вот как! Теперь ты меня не сторонишься! Теперь-то я тебе нужен!» — злорадно подумал Илья Петрович, довольный тем эффектом, что произвела его речь.
…и посмотрел ему в глаза.
Взгляд Гонеева был спокоен.
Удивительная и необыкновенная любовно-мистическая история, произошедшая на берегу южного океана, на несколько дней и ночей ставшего местом пересечения реалий земного и потустороннего бытия.
«Проклятая планета! Дикий мир: ни пройти, ни проехать. Только вертолётами, а по равнинам — глиссерами на воздушной подушке. Вертолёты, правда, дикари научились сбивать. И глиссеры уничтожать научились… Плохие у них привычки, у этих животных. Дрессирует их кто-то, что ли?».
В 1980 году на верфи «Мейер» в немецком городе Папенбурге был построен паром, который через четырнадцать лет вошел в историю под именем «балтийский Титаник».В ночь с 27 на 28 сентября 1994 года паром «Эстония» затонул в штормовом Балтийском море на полпути между Таллином и Стокгольмом. Это, пожалуй, единственное, что известно нам достоверно об одной из величайших трагедий бурных 90-х годов двадцатого столетия.Предлагаемый вниманию читателей роман — одно из немногих художественных произведений (а может быть, пока и единственное в своем роде), рассказывающих о неизвестных доселе событиях, предшествовавших этой катастрофе.
Талантливое произведение современного автора в детективном жанре. «Этот чёртов доктор! Что он сделал с этими пациентами? Что за программу он в них вложил? Вы не контролируете его, полковник. Нет! Он водит вас за нос, он дурачит вас, а с вами — и всё Управление. Вы дали ему необходимые ресурсы, финансирование, вы позволили отбирать больных, вы предоставили специалистов по боевой подготовке! …Что они натворят? И где их теперь искать?».
Роман Александра Уварова «Ужин в раю» смело переносит в новое столетие многовековой традиции «русского вопрошания»: что есть Бог? Что есть рай и ад? Зачем мы живем? — и дает на них парадоксальные и во многом шокирующие ответы. На стыке традиционного письма и жестокого фантасмагорического жестокого сюжета рождается интригующее повествование о сломленном ужасом повседневного существования человеке, ставшем на путь, на котором стирается тонкая грань между мучеником и мучителем.
Представленные в сборнике произведения, при всей кажущейся их разноплановости, объединены одним: все герои находятся в добровольной или вынужденной изоляции от общества. Но они отделены не только от мира, но и разделены в душе своей — и старый алкоголик Михалыч, и обитатель районного городского кладбища вампир-неудачник Семен Петрович, и некрофил-романтик, и загнанный безжалостными охотничьими облавами в нору наивный философ-заяц…Они живут в мирах, которые поражены одиночеством, словно болезнью. Кто-то пытается найти лекарство от этой болезни.
Деньги можно делать не только из воздуха, но и из… В общем, история предприимчивого парня и одной весьма необычной реликвии.
События повести не придуманы. Судьба главного героя — Федора Завьялова — это реальная жизнь многих тысяч молодых людей, преступивших закон и отбывающих за это наказание, освобожденных из мест лишения свободы и ищущих свое место в жизни. Для широкого круга читателей.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
Если есть в криминальном мире легендарные личности, то Хельдур Лухтер безусловно входит в топ-10. Точнее, входил: он, главный герой этой книги (а по сути, ее соавтор, рассказавший журналисту Александру Баринову свою авантюрную историю), скончался за несколько месяцев до выхода ее в свет. Главное «дело» его жизни (несколько предыдущих отсидок по мелочам не в счет) — организация на территории России и Эстонии промышленного производства наркотиков. С 1998 по 2008 год он, дрейфуя между Россией, Украиной, Эстонией, Таиландом, Китаем, Лаосом, буквально завалил Европу амфетамином и экстази.
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?