Казино для святых - [6]
— У генерального скоро совещание в верхах…
Романов выразительно посмотрел на потолок.
«Вот оно что!» — догадался Левковский.
— Так что хочу кое-что записать. Так, себе на память. Скажи-ка, друг любезный…
Левковский с готовностью придвинулся к столу так, чтобы быть ближе к Романову.
— …Давно ли ты с нашим куратором из мэрии встречался, и какие условия он тебе объявлял. Не хотел это с тобой по телефону обсуждать. Сам понимаешь, какая тема…
«Твою!..» — подумал Левковский.
Но фразу не закончил.
Ругаться он не позволял себе даже мысленно.
3.
Экран покрылся сплетением разноцветных линий. Победный марш полился из динамиков и Софья радостно подмигнула мужу:
— Триста сорок баллов за десять минут! Хоть по секундомеру засекай.
Владимир и впрямь посмотрел на часы, засекая время.
— Может, хватит, котёнок? Всё-таки день в разгаре, дел полно. Не вечер же…
— Вечером — другое дело! — азартно ответила Софья и потянулась к пепельнице, заботливо поднесённой сотрудником казино.
— Вечером — совсем другая игра, по крупному!
Она нажала на кнопку. На экране аппарата закрутились колёса с нарисованными разноцветными фруктами, цифрами и латинскими буквами, замелькали лимоны, апельсины и сливы, тройки и единицы, пятёрки и девятки; замелькали в убыстряющемся беге, слились в красно-оранжево-зелёные полосы.
Владимиру показалось, что теперь музыка зазвучала уже не победно, а как-то тревожно, с отчётливо слышными раскатами нервной барабанной дроби.
— Может… — начал было он.
— Вот так! — воскликнула Софья и снова нажала на кнопку.
Скорее, даже не нажала, а отчаянно, наотмашь шлёпнула по ней пальцами.
Колёса остановились, снова линии расчертили экран, и аппарат затрубил победно. Но теперь победа была на его стороне.
— Минус десять, — мрачно констатировал Владимир. — Слушай, лапа…
— Не мешай! — прервала его Софья и протянула руку. — Давай, давай! Меняем тактику!
— Повышаем ставки? — обречённо спросил Владимир. — А как же вечер, большая игра?
— Вот сейчас подготовку к вечеру и начнём! — задорно сказала Софья. — Я эти австрийские ящики хорошо знаю…
И она похлопала ладонью по панели аппарата.
— …Девяносто шесть процентов отдадут, не меньше! Володька, точно тебе говорю!
— У меня важная встреча сегодня, — заметил Владимир и тоскливо посмотрел на часы.
— Ну и иди! — отрезала Софья. — Только жену без денег не оставь!
Владимир вздохнул и вытащил из кармана несколько тысячерублёвок. Посмотрел как бумажки, одна за другой, с еле слышным жужжанием исчезают в купюроприёмнике.
И, вздохнув, погладил Софью по плечу.
— Ради бога…
— Отстань! — резко ответил и Софья. — В три часа, как договорились. Я всё помню!
Владимир повернулся и пошёл к выходу.
Софья посмотрела ему вслед. Она и сама не могла понять, отчего это вдруг ей сейчас стало жалко мужа. Должно быть, из-за этой его покорности, из-за его фигуры, ставшей сейчас такой сутулой и нескладной, из-за опущенных плеч, из-за…
«Да чёрт с ним!» — подумала она.
Понимая, что эта бесшабашность её и весёлость становятся наигранными.
«А, может быть, я не его жалею, а себя?»
Всего лишь игра. Не жизнь, нет. Всё хорошо в семье, муж любит её. Он прилично зарабатывает, он так хорошо контролирует семейный бюджет…
«Зануда! И деньги зажимать стал!..»
И пока нет детей.
«Пока?»
Нет, это кажется. Её призрачное отражение на экране не улыбается. Вовсе нет.
«Да, пока! Конечно, будут. И не надо улыбаться!»
Или — уже нет?
Он оставил её. Наедине вот с этим экраном. Наедине с её игрой.
«Но это же всего лишь игра. Правда, Володька? Я же знаю, что это слабость. И, пожалуйста, не надо читать мне лекции о всяких маниях. Да, у женщины могут быть слабости. Но ты же сильный, правда? Вот и будь сильным. И снисходительным. У нас всё будет хорошо. Ты сам это знаешь. Да, конечно, ты сам говорил, что можно тратит время на другие занятия. Но эти занятия, поверь мне, потребуют куда больше времени, чем невинное сидение в игровом зале. Вот тогда, дорогой, я действительно буду пропадать в офисе. И не смогу уделять тебе столько времени и внимания, сколько уделяю теперь! Ну да, конечно! Об этом ты не подумал. А вот, как видишь, подумала. За тебя, и за себя. Так что…»
И Софья снова повернулась к аппарату.
И только на мгновение, на коротком этом повороте, мельком она увидела высокого, статного мужчину в тёмном, не по жаре, костюме, что шёл к выходу вслед за её мужем.
И услышала обрывок кем-то произнесённой вполголоса фразы:
«Сергеич, не волнуйся… с отсрочкой…»
«Интересный парень, — отметила Софья. — И походка у него такая уверенная. Хозяин или… почётный гость?»
Почему-то ей ещё раз захотелось посмотреть вслед этому мужчине.
Но тут (и когда она успела снова нажать на эту треугольную, с бело-синей подсветкой кнопку!) снова закрутились волшебные колёса.
И внимание её переключилось на экран.
4.
После обеденного перерыва Лена вышла в курилку.
Двое девчонок из финансового отдела, белокурая, смешливая Даша и её подруга, темноволосая и куда более серьёзная Анна («на весь мир обижена», — поддразнивала её Даша), стояли у выхода на лестницу и о чём-то шептались.
«Косточки моют, — отметила Лена. — Интересно, кому?»
— Ой, Ленка!..
«Проклятая планета! Дикий мир: ни пройти, ни проехать. Только вертолётами, а по равнинам — глиссерами на воздушной подушке. Вертолёты, правда, дикари научились сбивать. И глиссеры уничтожать научились… Плохие у них привычки, у этих животных. Дрессирует их кто-то, что ли?».
В этом селении есть обычай: чтобы стать полувзрослым, надо сходить в лес поохотиться на Буку.
В 1980 году на верфи «Мейер» в немецком городе Папенбурге был построен паром, который через четырнадцать лет вошел в историю под именем «балтийский Титаник».В ночь с 27 на 28 сентября 1994 года паром «Эстония» затонул в штормовом Балтийском море на полпути между Таллином и Стокгольмом. Это, пожалуй, единственное, что известно нам достоверно об одной из величайших трагедий бурных 90-х годов двадцатого столетия.Предлагаемый вниманию читателей роман — одно из немногих художественных произведений (а может быть, пока и единственное в своем роде), рассказывающих о неизвестных доселе событиях, предшествовавших этой катастрофе.
Талантливое произведение современного автора в детективном жанре. «Этот чёртов доктор! Что он сделал с этими пациентами? Что за программу он в них вложил? Вы не контролируете его, полковник. Нет! Он водит вас за нос, он дурачит вас, а с вами — и всё Управление. Вы дали ему необходимые ресурсы, финансирование, вы позволили отбирать больных, вы предоставили специалистов по боевой подготовке! …Что они натворят? И где их теперь искать?».
Роман Александра Уварова «Ужин в раю» смело переносит в новое столетие многовековой традиции «русского вопрошания»: что есть Бог? Что есть рай и ад? Зачем мы живем? — и дает на них парадоксальные и во многом шокирующие ответы. На стыке традиционного письма и жестокого фантасмагорического жестокого сюжета рождается интригующее повествование о сломленном ужасом повседневного существования человеке, ставшем на путь, на котором стирается тонкая грань между мучеником и мучителем.
Удивительная и необыкновенная любовно-мистическая история, произошедшая на берегу южного океана, на несколько дней и ночей ставшего местом пересечения реалий земного и потустороннего бытия.
Судьба – удивительная вещь. Она тянет невидимую нить с первого дня нашей жизни, и ты никогда не знаешь, как, где, когда и при каких обстоятельствах она переплетается с другими. Саша живет в детском доме и мечтает о полноценной семье. Миша – маленький сын преуспевающего коммерсанта, и его, по сути, воспитывает нянька, а родителей он видит от случая к случаю. Костя – самый обыкновенный мальчишка, которого ребяческое безрассудство и бесстрашие довели до инвалидности. Каждый из этих ребят – это одна из множества нитей судьбы, которые рано или поздно сплетутся в тугой клубок и больше никогда не смогут распутаться. «История Мертвеца Тони» – это книга о детских мечтах и страхах, об одиночестве и дружбе, о любви и ненависти.
Автобиографичные романы бывают разными. Порой – это воспоминания, воспроизведенные со скрупулезной точностью историка. Порой – мечтательные мемуары о душевных волнениях и перипетиях судьбы. А иногда – это настроение, которое ловишь в каждой строчке, отвлекаясь на форму, обтекая восприятием содержание. К третьей категории можно отнести «Верхом на звезде» Павла Антипова. На поверхности – рассказ о друзьях, чья молодость выпала на 2000-е годы. Они растут, шалят, ссорятся и мирятся, любят и чувствуют. Но это лишь оболочка смысла.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
УДК 82-1/9 (31)ББК 84С11С 78Художник Леонид ЛюскинСтахов Дмитрий ЯковлевичСон в начале века : Роман, рассказы /Дмитрий Стахов. — «Олита», 2004. — 320 с.Рассказы и роман «История страданий бедолаги, или Семь путешествий Половинкина» (номинировался на премию «Русский бестселлер» в 2001 году), составляющие книгу «Сон в начале века», наполнены безудержным, безалаберным, сумасшедшим весельем. Весельем на фоне нарастающего абсурда, безумных сюжетных поворотов. Блестящий язык автора, обращение к фольклору — позволяют объемно изобразить сегодняшнюю жизнь...ISBN 5-98040-035-4© ЗАО «Олита»© Д.
Элис давно хотела поработать на концертной площадке, и сразу после окончания школы она решает осуществить свою мечту. Судьба это или случайность, но за кулисами она становится невольным свидетелем ссоры между лидером ее любимой K-pop группы и их менеджером, которые бурно обсуждают шумиху вокруг личной жизни артиста. Разъяренный менеджер замечает девушку, и у него сразу же возникает идея, как успокоить фанатов и журналистов: нужно лишь разыграть любовь между Элис и айдолом миллионов. Но примет ли она это провокационное предложение, способное изменить ее жизнь? Догадаются ли все вокруг, что история невероятной любви – это виртуозная игра?
Очень просты эти понятия — честность, порядочность, доброта. Но далеко не проста и не пряма дорога к ним. Сереже Тимофееву, герою повести Л. Николаева, придется преодолеть немало ошибок, заблуждений, срывов, прежде чем честность, и порядочность, и доброта станут чертами его характера. В повести воссоздаются точная, увиденная глазами московского мальчишки атмосфера, быт послевоенной столицы.