Каждый сам себе дурак - [11]
А вот Латина здесь сегодня не было и никогда здесь больше не будет. Наверное, он уже далеко-далеко, высоко-высоко. С Латином-то как раз все будет хорошо. Потому что он хотя бы отчетливо понимал, что есть ярко выраженный драйв, и есть ярко выраженный не драйв. Он никогда не сядет здесь ни за какой столик, не закажет себе пиво, не спросит у меня зажигалку. Латин не улыбнется шкодливой улыбкой какой-нибудь тине и никогда глупо не поглумится надо мной. Интересно, где же он сейчас шляется? Но я знаю, что он откуда-то все видит. И более чем видит — он понимает. Самое обидное, что все эти олигофрены вокруг все равно останутся такими же. Вот это уж действительно несправедливо.
За другим столом еще пара особей, тоже парень с клавенкой. Радостные такие. Их глаза настолько светились радостью, что было чему подивиться. Парень давал ей время от времени прикуривать, галантно ручки гладил и тихим голоском вкрадчиво грузил ее всяко-разно на разводняк. Тина привычно и покорно выслушивала бредятину и согласно кивала.
Впрочем, перед тем как смыться, лучше, понятное дело, наглотаться ломтиков жизненки по самые баклы. Да и по творческому замыслу бога есть три миллиарда «чужих» как твоего пола, так и три миллиарда противоположного. А такой замысел уж явно неспроста, верно?
Вот эти двое простачков за столиком… Это всегда так начинается. Взгляды… цветы… разговор при свечах… интерес… надуманные мечты и дешевые прогоны… А все равно ведь нажрутся пойлом в коматоз, налижутся друг у дружки слюны, косметики и пота, рухнут куда-нибудь лапать, хватать компаньона за разные куски по периметру оболочки. И разругаются еще в хламешник с утреца несомненно.
Однако такая развернутая диспозиция прибавила мне хорошего настроения. Единственное, что здесь еще бесило, так то, что все посматривали на меня с примерно таким выражением морды лица: «Уж я-то знаю, чего тебе не хватает, парень…»
Впрочем, именно поэтому ты их и терпеть не можешь. Каждый день они выбрасываются на улицу с лозунгошкой нехитрой: «Я живой! Вот еще один многообещающий денек!». Но для подтверждения лозунга им нужно собираться стаями. И чем крупнее стая, тем лучше. Озираясь, они набиваются в концертные залы, театры, дома, кафе, институты, банки, офисы и могилы.
А вот мои милые друзья, суки, к тому же ни копья не скинули по счетам. И хотя я тоже смог вкусить все великолепие еды, счет был астрономический. За столько рыл-то наших! Официантка улыбалась так радостно и злорадно, что все было ясно. Именно для этого мгновения она и жила. Это все, что ей оставалось. Видимо, в эти божественные секунды она общалась с ангелами.
Но тут, что меня искренне обрадовало, драка в кафе завязалась. Какие-то отчаявшиеся в своей жизни парни вдруг стали ловко насаживать друг друга на свои конечности. И вроде безо всяких видимых причин, но с крайней озлобленностью. Они били даже не в другие жизненные субстанции, а били прямо в себя, в свое конкретное одиночество. Наверное, они заранее сюда собрались именно для этой цели. А их девки так откровенно радовались за открытое проявление их космической тоски, как будто они сидели на какой-нибудь комедии или водевильчике. Они, видимо, считали их мальчиками что надо. Но это лишь пока их не трогали. Тогда они сразу визжать начали. Хватит, мол. Но поздняки… В них уже летели тарелки, стулья… рушились стены… мимо пролетали люстры… кометы… облака… моря и целые континенты… Что-то захлюпало… Они все уже были среди звезд. Как оказалось, это делается запросто. В пять сек. И лишь когда брызнула красная гниль, я немного забеспокоился. За свою шкуру, разумеется. С пылу, с жару эти отважные люди могли принять и меня за такого же, как и они, скота. Тут же вполне определенно цифранулось — пора сваливать. Рвать когти! И немедленно!
Волнуясь, я выскочил на улицу. И вовремя. За спиной что-то рухнуло, кто-то в полную мощь заорал, поднялся еще больший шум. Наверное, их захлестнула очередная волна скотства.
Я облегченно отдышался.
На улице было свежо, хорошо, тихо так и умиротворенно. Машины и асфальт. Каменные здания и луна. Все было абсолютно нормально.
А вот сзади все нормально не было. Там горело, дымилось. Вылетали стекла и обваливались перекрытия. Кто-то осатанело и радостно выл.
Возбуждение открыто заворачивающегося брэйна поднесло меня к дороге. Я быстро поймал такси. Несмотря на то что я потерял часть своих денег, оставшись в кабачке и не поехав с пацанами, день не был потерян. К тому же мне не пришлось платить за общий заказ.
Мне было хорошо.
Я уже почти спал.
Жизнь продолжалась.
* * *
Очередной день. Буду пытаться пробраться сквозь него на отходняшках, как и через многие другие. Дни распускаются и вянут, снимая с меня очередной слой кожи. За окном, конечно, светит солнце, а рядом вечная тревога туч.
Конечно, все никчемно. Глупо и безысходно.
Ползу, ополаскиваю водой свои отростки, впадины, рытвины и клыки. Бреюсь. Я использую какие-то необходимые предметы. Затем что-то съедаю. Пробуждение, болтают, как новое рождение. Но чем старше становишься, чем все отчетливей просекаешь — не то.
Я, значит, еще пока не совсем съехал… Я что-то еще просекаю…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Главный герой — начинающий писатель, угодив в аспирантуру, окунается в сатирически-абсурдную атмосферу современной университетской лаборатории. Роман поднимает актуальную тему имитации науки, обнажает неприглядную правду о жизни молодых ученых и крушении их высоких стремлений. Они вынуждены либо приспосабливаться, либо бороться с тоталитарной системой, меняющей на ходу правила игры. Их мятеж заведомо обречен. Однако эта битва — лишь тень вечного Армагеддона, в котором добро не может не победить.
Своими предшественниками Евгений Никитин считает Довлатова, Чапека, Аверченко. По его словам, он не претендует на великую прозу, а хочет радовать людей. «Русский Гулливер» обозначил его текст как «антироман», поскольку, на наш взгляд, общность интонации, героев, последовательная смена экспозиций, ироничских и трагических сцен, превращает книгу из сборника рассказов в нечто большее. Книга читается легко, но заставляет читателя улыбнуться и задуматься, что по нынешним временам уже немало. Книга оформлена рисунками московского поэта и художника Александра Рытова. В книге присутствует нецензурная брань!
Знаете ли вы, как звучат мелодии бакинского двора? А где находится край света? Верите ли в Деда Мороза? Не пытались ли войти дважды в одну реку? Ну, признайтесь же: писали письма кумирам? Если это и многое другое вам интересно, книга современной писательницы Ольги Меклер не оставит вас равнодушными. Автор более двадцати лет живет в Израиле, но попрежнему считает, что выразительнее, чем русский язык, человечество ничего так и не создало, поэтому пишет исключительно на нем. Галерея образов и ситуаций, с которыми читателю предстоит познакомиться, создана на основе реальных жизненных историй, поэтому вы будете искренне смеяться и грустить вместе с героями, наверняка узнаете в ком-то из них своих знакомых, а отложив книгу, задумаетесь о жизненных ценностях, душевных качествах, об ответственности за свои поступки.
Александр Телищев-Ферье – молодой французский археолог – посвящает свою жизнь поиску древнего шумерского города Меде, разрушенного наводнением примерно в IV тысячелетии до н. э. Одновременно с раскопками герой пишет книгу по мотивам расшифрованной им рукописи. Два действия разворачиваются параллельно: в Багдаде 2002–2003 гг., незадолго до вторжения войск НАТО, и во времена Шумерской цивилизации. Два мира существуют как будто в зеркальном отражении, в каждом – своя история, в которой переплетаются любовь, дружба, преданность и жажда наживы, ложь, отчаяние.
Книгу, которую вы держите в руках, вполне можно отнести ко многим жанрам. Это и мемуары, причем достаточно редкая их разновидность – с окраины советской страны 70-х годов XX столетия, из столицы Таджикской ССР. С другой стороны, это пронзительные и изящные рассказы о животных – обитателях душанбинского зоопарка, их нравах и судьбах. С третьей – раздумья русского интеллигента, полные трепетного отношения к окружающему нас миру. И наконец – это просто очень интересное и увлекательное чтение, от которого не смогут оторваться ни взрослые, ни дети.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.