Кайзеры - [173]

Гневного принца ожидало полное разочарование. Более того, от сам активно участвовал в устранении этих препятствий. Это началось уже во время войны с Данией 1864 года, закончившейся победой Пруссии, в которой он, хоть и не исполнял официальной командной должности, а был лишь наблюдателем при ставке. Но и в этой роли ему удалось скорректировать некоторые ошибочные решения главнокомандующего фельдмаршала фон Врангеля. Куда значительнее был вклад Фридриха Вильгельма в победу Пруссии в войне против Австрии и Германского союза 1866 года. Он считал эту войну совершенно ненужной, рассматривал ее как бисмарковскую агрессию и приложил в Коронном совете все усилия для того, чтобы ее не допустить. По когда начались военные действия, он сделал все необходимое для победы в этой войне. Он командовал Силезской (Второй) армией, от своевременного прибытия которой на поле сражения у Кенигсгреца зависело все. И хотя главную роль, конечно же, сыграл стратегический план Мольтке и непосредственное руководство начальника штаба Фридриха Вильгельма, генерала фон Блюменталя, но энтузиазм популярного принца, увлекавшего за собой войска, также являлся важным фактором. Когда в Никольсбургс пришлось склонять короля к заключению быстрого мира, приемлемого для Австрии, принц встал на сторону Бисмарка, и это оказалось решающим. Во время войны против Франции 1870 — 71 годов казалось, что все разногласия окончательно забыты. Здесь он снова командовал армией (сражения при Вайсенбурге и Берте), а затем активно участвовал в составлении планов на будущее в версальской ставке. При этом он выступил не только как сторонник крайних целей войны (не только Эльзас-Лотарингия, но и раздел Франции на семь образований государственною типа), но и высказался в пользу унитаристской версии империи (ответственное имперское министерство, верхняя палата из князей и дворянства), всерьез рассматривал мысль о том, чтобы подавить сопротивление Южной Германии угрозой применения силы. Его представление о целях колебалось между идеалом и наглой заносчивостью. Он писал в военном дневнике: «Богу было угодно, чтобы возникла свободная Германская империя, которая в истинном смысле этого слова станет во главе цивилизации, разовьет и воплотит в себе все благородные идеи современности, Германия сделает мир гуманнее, облагородит правы и отвратит людей от фривольных французских настроений» (24 октября 1870 года, Meisner 1926, 180).

Пожалуй, важнейшим историческим свершением Фридриха Вильгельма и его круга следует считать то, что он подталкивал сомневавшегося Бисмарка к возобновлению имперской идеи и помог преодолеть сопротивление короля. При этом концепция принца вовсе не была однозначной. Безусловно, она приближалась к прогрессивно-либеральной модели империи и императора времен Франкфуртского парламента. Однако в этой идее было слишком много солдатского, слишком много эмоций и, несмотря на некоторую отстраненность в духе Киффхойзера, слишком большая доза романтизма. Эта идея была слишком близка к историческому полотну и слишком далека от устремлений Южной Германии, для того чтобы быть практически осуществимой. Антиклерикализм в этой концепции слишком легко переходил в немецкий национализм и примат государства. Фридрих Вильгельм ощущал себя «наследником тысячелетней традиции власти» (Freytag, 23) и жаждал «вернуть имперские регалии, по-воровски спрятанные в Вене» (1 октября 1871 года, Meisner 1926, 390), эта проблематика слишком волновала его сердце, для того, чтобы холодный разум сохранил верх.

В дальнейшем потребность впечатлительной натуры принца в гармонии усиливала разрыв между устремленностью в будущее и необходимости приспосабливаться к реальной сегодняшней ситуации. Бисмарк, как раньше, оставался для него чужим, принц не был допущен к принятию властных решений, но целиком и полностью подчинялся линии канцлера, по большей части неохотно, но, порой, как во времена культуркампфа, даже превосходил своей аптиримской свободолюбивой риторикой даже самого инициатора кампании, хотя и не одобрял некоторых его методов. Самое серьезное столкновение между наследным принцем и канцлером произошло в 1878 году после покушений. Фридрих Вильгельм был недоволен тем, что после того, как император получил серьезное ранение, он был назначен всего лишь заместителем, а не регентом. Однако, сгорая от гнева, подчинился всему, в том числе согласился и на обострение положения в результате роспуска рейхстага, издания закона против социалистов и вынесения смертного приговора террористу (Хеделю), который он должен был утвердить. Последнее доставило ему огромные моральные страдания, но, движимый чувством ответственности, он подписал приговор. Всем было ясно, что такая безоговорочная лояльность вызвана обстоятельствами, но все же временный правитель не произвел благоприятного впечатления на тех, кто собрался на Берлинский конгресс, который как будто специально был созван именно в ото время (июнь 1878 года) и где Бисмарк оставил на долю принца только представительские выступления. После выздоровления императора стиль «весны империи» — первых лет объединения — окончательно ушел в прошлое. Правящая верхушка по-прежнему мало обращала внимания на принца. Это касалось и внешней политики, где столь желанный для него союз с Англией становился нее менее вероятным, но, в еще большей мере, внутренней политики. При этом назначение принца председателем государственного совета в 1884 году как бы подчеркнуло конкуренцию между этим органом и рейхстагом. С этого момента образ Фридриха Вильгельма как носителя либеральных надежд неуклонно начинает меркнуть, что, естественно, отрицательно сказалось на его престиже. Его друзья и единомышленники, в том числе возможные кандидаты на должность канцлера, адмирал фон Штош, бывший баденский премьер-министр фон Роггенбах, обербургомистр Берлина фон Форкенбек — были в полном отчаянии. В отчаянии была и Виктория, «англичанка», популярность которой также стремительно падала. Если кто и был доволен таким развитием, то лишь старший сын принца — англофоб, антилиберал, в то время все еще социал-монархист и бисмаркиаиец — которому суждено было стать последним германским императором. Пропасть между родителями и сыном расширялась.