Катилинарии. Пеплум. Топливо - [69]

Шрифт
Интервал

Даниель (садясь). Ваше благодушие меня раздражает. (Повышает тон.) И потом, почему вы не наденете пальто? Вам жарко?

Профессор. Я дома. А дома я никогда не надеваю пальто.

Даниель. Ну знаете, глупее довода я в жизни не слыхал. (Встает и оглядывается вокруг.) Где оно, ваше пальто?

Профессор. Вас ни о чем не просили, Даниель.

Даниель. Это просто смешно. Вы же посинели от холода! (Обходит комнату.) Да где же это пальто? (Находит его у входной двери.) А! Вот оно… Пожалуйста, доставьте мне удовольствие…

Профессор (вскакивает и бежит на другой конец комнаты с криком.) Не надену!

Даниель. Да какая муха вас укусила?

Профессор. Вы не сдаетесь врагу на свой манер: продолжаете читать лекции, как до войны. А я на свой манер: не надеваю пальто, когда я дома! В тот день, когда я его надену, моя война будет проиграна!

Даниель. Умный человек, а несете такой вздор! (Идет к нему с пальто в руках. Профессор отскакивает. Они бегают по всей комнате, как разыгравшиеся дети. Даниель держит пальто перед собой, как плащ тореадора.)

Профессор (кричит, убегая). Я не умный! Я читаю авторов, которых сам же расхваливаю, без всякого удовольствия! Я люблю читать Блатека, потому что это глупое чтиво! Я двадцать пять лет лгу студентам!

Даниель (кричит, догоняя его). Да чем это вам мешает надеть пальто?

Профессор (кричит, убегая). А если мне хочется быть глупым? Имею право!


Входит молодая д е в у ш к а, худенькая, серьезная. Даниель и профессор прекращают свой бег по кругу. Им явно неловко, оба застыли на месте, она тоже.


Даниель. Марина.

Марина. Что здесь происходит?

Профессор. Происходит то, что ваш дражайший не признает за мной права быть идиотом, если мне хочется.

Марина. Если вам не нужно пальто, я его охотно надену. (Профессор берет пальто из рук Даниеля и набрасывает на плечи Марины. Оно ей слишком велико. Марина садится у печки, прижимает к ней ладони.) Профессор, печка погасла.

Профессор. Я знаю, Марина. Топить больше нечем.

Марина (смотрит на книжные полки). А это?

Профессор. Стеллажи? Они металлические.

Марина. Нет, книги.


Тягостное молчание.


Даниель. Это не топливо, Марина.

Марина. Почему же, Даниель? Горит отлично.

Профессор. Если мы примемся жечь книги, значит, война и вправду проиграна.

Марина. Война проиграна.

Профессор. Полноте, детка, вы переутомились.

Марина (с радостной улыбкой, которая очень ее красит). Не притворяйтесь, будто вы этого не знаете. Идет вторая военная зима. Скажи вам кто-нибудь прошлой зимой, что до этой зимы война не кончится, какой вывод вы бы сделали? Тот же самый: что война проиграна. Для меня она была проиграна еще прошлой зимой. Я поняла это в первый же день холодов.

Профессор. Это оттого, что вы мерзлячка. И немудрено: сколько в вас весу?

Марина. Мой вес соразмерен весу двух тысяч книг, которые вы сожжете, чтобы согреть меня, профессор.

Даниель. Прекрати, Марина.

Марина (кротко). Природа устроена несправедливо. Мужчины всегда были менее чувствительны к холоду, чем женщины. Благодаря войне я поняла: в этом и состоит основная разница между полами. Я знаю, вы думаете сейчас: куда девалась моя любовь к книгам? А я говорю, что это вы никогда не любили их по-настоящему: вы видели в них только материал для ваших диссертаций, а значит, для карьеры…

Профессор. Вы только посмотрите, с каким невинным видом это дитя поливает нас грязью!

Марина. Я вовсе не поливаю вас грязью. Я отстаиваю законность своих притязаний: пытаюсь дать вам понять, что вашими книгами вы не так уж и дорожите.

Профессор. Ну-ну, сейчас наслушаемся и недрогнувшей рукой предадим их огню, чтобы обогреть мадемуазель. Вы серьезно просчитались, голубушка: допустим, вы нам докажете, что мы и вправду бездушные карьеристы, но ведь в таком случае сжечь придется вовсе не книги, необходимые для удовлетворения наших низменных амбиций, а вас. Поскольку от вас нам нет никакой пользы, Марина.

Даниель (рванувшись к профессору). Профессор!

Марина. Большого костра из меня не получится.

Профессор. Да, наподобие чувств Даниеля к вам: минутная вспышка.

Даниель (хватая профессора за грудки). Прекратите!

Марина. Я знаю. Даниель каждую осень соблазняет какую-нибудь студентку с последнего курса – непременно последнего, чтобы наверняка не встретить ее следующей осенью. Четыре года подряд я наблюдала его маневр и знаю, как это у него отлажено. По некоторым признакам, подмеченным за эти годы, я могла предположить, что стану счастливой избранницей на своем курсе, – впрочем, это единственное, в чем я не была уверена. Так что я прекрасно знаю: мне отпущен всего год, и хочу получить по максимуму.

Даниель (он отпустил профессора и стоит перед сидящей Мариной). Ты чудовище.

Марина (встает и оказывается лицом к лицу с Даниелем. Улыбается ему с неподдельной нежностью, без тени иронии). Я чудовище? А может быть, ты, Даниель? Или война?

Даниель. Если ты и правда думаешь то, что сейчас сказала, я не понимаю, как ты можешь любить меня!

Марина. Я тоже этого не понимаю. (Подается к нему с ангельским видом, он едва заметно отступает.)

Даниель. Если ты и правда думаешь то, что сейчас сказала, твое поведение недостойно.

Марина (


Еще от автора Амели Нотомб
Косметика врага

Разговоры с незнакомцами добром не кончаются, тем более в романах Нотомб. Сидя в аэропорту в ожидании отложенного рейса, Ангюст вынужден терпеть болтовню докучливого голландца со странным именем Текстор Тексель. Заставить его замолчать можно только одним способом — говорить самому. И Ангюст попадается в эту западню. Оказавшись игрушкой в руках Текселя, он проходит все круги ада.Перевод с французского Игорь Попов и Наталья Попова.


Словарь имен собственных

«Словарь имен собственных» – один из самых необычных романов блистательной Амели Нотомб. Состязаясь в построении сюжета с великим мэтром театра абсурда Эженом Ионеско, Нотомб помещает и себя в пространство стилизованного кошмара, как бы призывая читателяне все сочиненное ею понимать буквально. Девочка, носящая редкое и труднопроизносимое имя – Плектруда, появляется на свет при весьма печальных обстоятельствах: ее девятнадцатилетняя мать за месяц до родов застрелила мужа и, родив ребенка в тюрьме, повесилась.


Гигиена убийцы

Знаменитый писатель, лауреат Нобелевской премии Претекстат Tax близок к смерти. Старого затворника и человеконенавистника осаждает толпа репортеров в надежде получить эксклюзивное интервью. Но лишь молодой журналистке Нине удается сделать это — а заодно выведать зловещий секрет Таха, спрятанный в его незаконченном романе…


Аэростаты. Первая кровь

Блистательная Амели Нотомб, бельгийская писательница с мировой известностью, выпускает каждый год по роману. В эту книгу вошли два последних – двадцать девятый и тридцатый по счету, оба отчасти автобиографические. «Аэростаты» – история брюссельской студентки по имени Анж. Взявшись давать уроки литературы выпускнику лицея, она попадает в странную, почти нереальную обстановку богатого особняка, где ее шестнадцатилетнего ученика держат фактически взаперти. Чтение великих книг сближает их. Оба с трудом пытаются найти свое место в современной жизни и чем-то напоминают старинные аэростаты, которыми увлекается влюбленный в свою учительницу подросток.


Страх и трепет

«Страх и трепет» — самый знаменитый роман бельгийки Амели Нотомб. Он номинировался на Гонкуровскую премию, был удостоен премии Французской академии (Гран-при за лучший роман, 1999) и переведен на десятки языков.В основе книги — реальный факт авторской биографии: окончив университет, Нотомб год проработала в крупной токийской компании. Амели родилась в Японии и теперь возвращается туда как на долгожданную родину, чтобы остаться навсегда. Но попытки соблюдать японские традиции и обычаи всякий раз приводят к неприятностям и оборачиваются жестокими уроками.


Тайны сердца. Загадка имени

В своих новых романах «Тайны сердца» и «Загадка имени» Нотомб рассказывает о любви, точнее, о загадочных тропах нелюбви, о том, как это откликается в судьбах детей, обделенных родительской привязанностью. «Тайны сердца» (во французском названии романа обыгрывается строка Мюссе «Ударь себя в сердце, таится там гений») – это жестокая сказка о судьбе прелестной девочки по имени Диана, еще в раннем детстве столкнувшейся с ревностью и завистью жестокой матери, которая с рождением первого ребенка решила, что ее жизнь кончена.


Рекомендуем почитать
Ночная сказка

Семье журналиста Питера Хэллоуэя грозит разорение. Чтобы спасти положение, его жена Гарриет принимает весьма неординарное решение.


Подтяжка

О, первые морщинки!Кошмар всех женщин, мечтающих как можно дольше быть юными красавицами!Ну разве не ужасно — однажды посмотреть в зеркало и понять, что ты выглядишь не на двадцать лет?!Жизнь рушится!И вот жена преуспевающего бизнесмена Бренда начинает подозревать, что супруг ей изменяет. Светская львица Нора с ужасом замечает, что на вечеринках и тусовках лучшие кавалеры заглядываются на девиц помоложе. А Камилла просто недовольна собой — и хочет стать похожей на прекрасную модель из глянцевого журнала.Так что же — вперед, к чудесам пластической хирургии?Волшебники-хирурги кого угодно превратят в неотразимую обольстительницу!Может быть, именно вожделенная «вечная молодость» подарит Бренде, Норе и Камилле настоящее счастье?..


Мотылек

Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…


Танцы. До. Упаду

Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.


Все могло быть иначе

Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…


Небо сквозь жалюзи

Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.


Да будет праздник

Знаменитый писатель, давно ставший светским львом и переставший писать, сатанист-подкаблучник, работающий на мебельной фабрике, напористый нувориш, скакнувший от темных делишек к высшей власти, поп-певица – ревностная католичка, болгарский шеф-повар – гипнотизер и даже советские спортсмены, в прямом смысле слова ушедшие в подполье. Что может объединить этих разнородных персонажей? Только неуемная и язвительная фантазия Амманити – одного из лучших современных писателей Европы. И, конечно, Италия эпохи Берлускони, в которой действительность порой обгоняет самую злую сатиру.


Пурпурные реки

Маленький университетский городок в Альпах охвачен ужасом: чудовищные преступления следуют одно за одним. Полиция находит изуродованные трупы то в расселине скалы, то в толще ледника, то под крышей дома. Сыщик Ньеман решает во что бы то ни стало прекратить это изуверство, но, преследуя преступника, он обнаруживает все новые жертвы…


Мир глазами Гарпа

«Мир глазами Гарпа» — лучший роман Джона Ирвинга, удостоенный национальной премии. Главный его герой — талантливый писатель, произведения которого, реалистичные и абсурдные, вплетены в ткань романа, что делает повествование ярким и увлекательным. Сам автор точнее всего определил отношение будущих читателей к книге: «Она, возможно, вызовет порой улыбку даже у самого мрачного типа, однако разобьет немало чересчур нежных сердец».


Любовь живет три года

Любовь живет три года – это закон природы. Так считает Марк Марронье, знакомый читателям по романам «99 франков» и «Каникулы в коме». Но причина его развода с женой никак не связана с законами природы, просто новая любовь захватывает его целиком, не оставляя места ничему другому. Однако Марк верит в свою теорию и поэтому с затаенным страхом ждет приближения роковой даты.