Кастелау - [7]
Сперва на фирме готового платья. «Бергхойзер и Ко». Обмундирование, конечно, тогда это главный был товар. Но и немножко модной одежды. Для жен наших доблестных воинов. И их молоденьких подружек, которых они заводили. Все заводили. Почти все. Я бы вам такое порассказала. Даже про самых известных личностей, которые тайком… Но это не ваша тема.
Тогда еще было так заведено… Сегодня это иначе, но тогда… У каждой фирмы были свои манекенщицы. Чтобы показывать клиенткам модели… Ну и клиентам, само собой. В конце концов, ведь это им, клиентам, за всю эту красоту приходилось раскошеливаться. Демонстраторы одежды. Манекенщицы – это для них, видите ли, было слишком иностранное слово. У «Бергхойзера» мы, правда, так и говорили – манекенщицы. А у меня фигура была как на заказ. Не такая ходячая вешалка, как у этих сегодня… Когда их по телевизору видишь… Все эти показы мод. Кажется, так и слышишь, как кости гремят. Нет, на костях тоже кое-что должно быть…
Конечно, это работа куда интересней, чем просто в конторе. Люди интересные. И знакомства тогда сводились гораздо быстрей. Ну, если человек всего на две недели на побывку приезжает, сами понимаете… Все они торопились.
Вы правда сигарету не хотите? Глупо как-то, что я одна тут дымлю и кашляю…
[Пауза.]
Так о чем мы? Ах да, манекенщицы. С офицерами, которые с передовой, с фронта, я никогда не связывалась. Принципиально. Они всегда… Словом, не успел приехать, и был таков. От такого какой прок? Зато другие, кто на тепленьком местечке пристроился… В Берлине… Такие очень даже полезными людьми могли оказаться. И по части работы тоже.
Один… Его Райнер звали, фамилию не помню уже. Какая-то важная шишка в правлении УФА. Может, вам и удастся разузнать, кто это был. Вы же ученый. Мне было бы интересно его фамилию вспомнить.
Хотя, вообще-то, теперь уже нет.
Вот он мне первую роль в кино и… Хотя какая там роль, почти статистка, но я горда была… словно «Оскара» получила. «Как прикажете, госпожа» – это была моя единственная реплика. «Как прикажете, госпожа». Ну а когда фильм вышел… Вырезали. Единственную мою реплику вырезали.
Не помню уже. Что-то со словом «любовь». Да и не важно, как эта мура называлась… Потом-то я позаметнее роли играла. Не то чтобы большие, но все-таки побольше этой.
Нет, это уже к Райнеру отношения не имело. Он был только… Интрижка – самое верное слово. Подходящее. Мне Вернер потом объяснил… Он по части слов дока…
Вернер Вагенкнехт. Сценарист. Как, вы его не знаете? Я-то думала, вы правда ученый. Хоть и молоденький совсем… Но вы, американцы, всюду раньше всех поспеваете. Так вот, с Вернером так было дело.
Как хотите. По порядку так по порядку. Где мы остановились? Интрижка, да. Это из французского, Вернер мне растолковал. Означает всякое, но в том числе и «комбинация». И в самый раз подходит к тому, что у меня было с Райнером. Это была честная сделка. Он мне помог роль получить, я ему…
[Смех. Кашель.]
Ужасно, как я все время перхаю. Дайте-ка мне огня. Раньше даме без всяких просьб сразу огня подносили. Другие были времена.
[Пауза]
А потом у меня уже был контракт с УФА… Не шикарный, конечно, без всякого там персонального гардероба и всего прочего. Но тем не менее контракт с УФА, настоящий. Хотя если б только деньги, то я бы в «Бергхойзере»…
А это вообще хамский вопрос! Что значит «почему»? Да потому, что у меня был талант, вот почему! Потому что на фотографиях красиво получалась, со всех сторон. И лицом тоже, тогда-то. Только вот по-настоящему хороших связей… Я же новенькая была в этом деле.
Будь я, к примеру, при Вальтере Арнольде… А я ведь даже пробовала. Сегодня уже можно рассказать. Старухе вроде меня все можно рассказывать. Мне, кстати, это было бы даже и не трудно. А что, мужчина хоть куда. Внешне. Я тогда еще не знала, что он… Наивная была.
Однажды мы даже вместе выезжали с ним на танцы, совершенно официально. Вальтер Арнольд и я. Какой-то благотворительный бал. «Зимняя помощь фронту» или еще что-то в этом роде, тогда много всего… Кляйнпетер все это организовывал. Коммерческий директор. Платье на мне было, я до сих пор его во сне вижу. Высший шик. За такое они бы в «Бергхойзере»… Напрокат, понятное дело. У Кляйнпетера везде своя рука имелась.
А затевалось все только ради того… Надо было, чтобы мы показались вместе. И чтобы нас сфотографировали. Я до сих пор локти кусаю, что журнальчик этот у меня пропал. «Все для женщин». Фото во всю страницу, а под ним… «Новая идеальная пара?» С вопросительным знаком, правда, но все-таки. «Идеальная пара» как-никак. Вальтер Арнольд и Тициана Адам. Большущее фото. Они в рекламном отделе такой вот ерундой специально…
Как джентльмен он был безупречен. Покуда мы там находились. Шампанское, конфеты и все такое. Поцелуйчики. Танцевал как бог. [Напевает первые такты мелодии вальса.] Можно было подумать. Да и нужно было, чтобы все подумали.
Ну а потом… Даже домой не проводил. Не говоря уж… Вообще ничего. Такси мне заказал. За которое я сама должна была… Но Кляйнпетер потом все-таки мне это возместил. Служебная поездка.
Если спросите меня, я скажу: у Вальтера Арнольда все было напоказ. Включая его таланты соблазнителя. Женщины такое чувствуют. Только роль. Пока жужжит камера, он… Или если фотограф вокруг прыгает, щелкает. Но так?.. Всё напоказ. А на самом деле… Я бы вам такое рассказала…
Когда-то Курт Геррон был звездой, а теперь он — заключенный в концлагере. Известного артиста прямо из съемочного павильона отправили в гетто Терезиенштадта, где он должен в последний раз продемонстрировать свой талант — снять фильм, который изобразил бы земным раем унизительное существование евреев в гитлеровской Германии.Курту Геррону предстоит нелегкий выбор — если он пойдет против совести, то, возможно, спасет и себя, и свою жену Ольгу, которую любит больше жизни.В этом блестящем, трогательном романе Шарль Левински рассказывает трагическую историю своего героя, постоянно балансирующего между успехом и отчаянием, поклонением и преследованием.
Курт Вайлеман, журналист на пенсии, немного чудаковат, но он сразу почувствовал, что его коллега Феликс Дерендингер чем-то очень напуган. Спросить об этом он не успел: через час-другой после их встречи Дерендингер уже лежал мёртвый на берегу цюрихской реки Лиммат. Объявили, что это самоубийство, прыжок с высокой стены, хотя дистанция между стеной и прибрежной мощёной улочкой слишком велика для прыжка. Так считает и красивая молодая знакомая Дерендингера, с которой и Вайлеман был бы не прочь сблизиться.
Немецкий офицер, хладнокровный дознаватель Гестапо, манипулирующий людьми и умело дрессирующий овчарок, к моменту поражения Германии в войне решает скрыться от преследования под чужим именем и под чужой историей. Чтобы ничем себя не выдать, загоняет свой прежний опыт в самые дальние уголки памяти. И когда его душа после смерти была подвергнута переформатированию наподобие жёсткого диска – для повторного использования, – уцелевшая память досталась новому эмбриону.Эта душа, полная нечеловеческого знания о мире и людях, оказывается в заточении – сперва в утробе новой матери, потом в теле беспомощного младенца, и так до двенадцатилетнего возраста, когда Ионас (тот самый библейский Иона из чрева кита) убегает со своей овчаркой из родительского дома на поиск той стёртой послевоенной истории, той тайной биографии простого Андерсена, который оказался далеко не прост.Шарль Левински (род.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.
Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.