Каширское шоссе - [50]

РЕУТОВСКАЯ ЛУЖА

68

В 20-х числах августа 82-го года, после того, как я вернулся из Кясму, и после расхода с Верой я пережил наиболее тяжкую психоделику, что-то вроде «тьмы внешней», куда я оказался выброшенным. Но прежде, чем оказаться в этой «тьме», со мной случилось довольно важное отождествление, расщепление, которое совершенно отшвырнуло меня от согласованной реальности. В ночь с 19 на 20 (я был на больничном по ОРЗ) я лежал в постели и мучился кошмарной словесной и образной бранью. После трехчасового терпенья в моем уме возникла, въехала на эти чудовищные сквернословные колеса, вращающиеся у меня в голове, фраза: «Отец во мне и я в нем». Одновременно с тем, как эта фраза «въехала» в мой ум (к которой я подключился и сознательно, с полной верой), я почувствовал, как в область темени, как бы откуда-то сверху в меня проникла искра — я ее физиологически ощутил как какую-то энергию, причем энергию такой силы, которая мгновенно остановила во мне колеса брани. Сквернословие прекратилось, тело наполнилось силой и покоем и я быстро уснул — как совершенно нормальный человек, как будто только что и не мучился в аду слов.

Утром я проснулся в полном убеждении, что я Бог-Отец, которого непонятно зачем разбудили. Отождествление было полным. Я был недоволен и раздражен — ведь известно, что я «почил от всех дел своих», а тут меня почему-то опять разбудили. Причем пробудился я, что называется, в «силах», го есть чувствовал себя окруженным энергиями бесплотных сил самых высших чинов (серафимами и херувимами), которых сам «расставил» вокруг себя, перед тем, как почить. Бред был полный и достоверный, с комическими эффектами. Кроме того, что я был погружен в непрерывные энергетические галлюцинации (бесплотные мыслеформы силы), меня мотало еще и по чувственным галлюцинациям: на одно мгновенье я ощутил у себя во рту привкус как бы птичьих перьев, поняв это таким образом, что один из неосторожных невидимых херувимов залетел ко мне в рот и я его случайно изжевал — что-то в этом роде.

Я встал, оделся, поел и с чувством совершенной моей ненужности в этом мире (ведь я уже как бы все создал!) поехал покататься по городу, посмотреть, что это за мир получился. Получилось что-то не совсем то. В «Бытии» я как бы создал вполне нормальные вещи — землю, деревья, животных, людей, после чего и почил. А тут меня стало мотать по тем мыслеформам, которые мне уже потом приписали — в основном ангелы и какие-то устрашающие апокалипсические агрегаты, как бы топографические зоны страха, в одну из которых — в районе Преображенского рынка — я влез. Это было как бы иконографическое пространство (иконографический район, составленный из нескольких домов, будок-трансформаторов, дворов и прочих сооружений) конца света и страшного суда. Это было совершенно нежилое по ментальному ощущению пространство, по которому я некоторое время в удивлении бродил. Потом сел в трамвай и поехал к себе на ВДНХ. На одной из остановок в трамвай влезла целая толпа каких-то фабричных девушек. У всех у них были одинаковые сверхкрасивые ангельские личики, как бы плачущие от блаженства. То есть индукция мыслеформы «Бога-Отца» действовала на коллективное бессознательное и на мое восприятие либо устрашающими артикуляциями, либо стаями ангелов, а по большей части провалами в ощущение космической ненужности (поскольку в деятельном смысле Бог-Отец не так часто встречается в анналах Логоса). Кроме того, меня стало мотать по другим традициям коллективною сознательного, в основном, по ведическим.

69

Утром следующего дня я проснулся от того, что солнце било мне в глаза. Я встал, подошел к окну и стал смотреть на лучи солнца, пробивающиеся сквозь листву деревьев. Через какое-то время смотрения на эти лучи у меня опять началось «светопреставление» — солнечный свет стал как-то застывать внутри меня, опять этот солнечный неподвижный ветер пронзил меня насквозь. И вдруг я почувствовал — физически — как на затылке у меня расползаются — по вертикали — кожные и черепные покровы. Это было не то, чтобы больно, но ощутимо и не очень приятно — как операция под наркозом. Когда расползание этого «третьего глаза» окончилось, я очутился в остановленном времени. Точнее, возникло ощущение, что все находится внутри моей головы, весь видимый мир — со всей землей, солнцем и т. д. Возникла как бы полнота роскошной, солнечной вечности. Внутри как бы полная обеспеченность, остановка, а снаружи — движение, интерес, бесконечность. Как бы вечность в бесконечности. Иллюзия этого раскрытия была настолько сильной (вероятно, из-за очень хорошо разработанной традиции «третьего глаза» в индуистско-буддийском регионе коллективного сознательного), что я буквально видел окружающий мир — комнату, предметы, окно, деревья — из глубины головы и как бы одним глазом, углубленным в область затылка. Я как бы выглядывал из тыквы с дыркой, края которой были краями моего черепа.

После того, как раскрылся «третий глаз» я сразу же почувствовал себя каким-то многоруким и многоногим божеством колоссальной силы (Вишну или Шивой). Я был лучезарен и мощен — только непонятно было, зачем мне столько рук и ног, которые я оплотненно как-то чувствовал у себя.