Карточный Дом - [6]
И американская система показала эффективность таких подходов. Наиболее успешными государственные кредитные бюро были в штатах Пенсильвания, Делавэр, Нью-Йорк и Нью-Джерси. Самым успешным оказался опыт государственного кредитования в Пенсильвании, где штат эмитировал бумажные деньги и не взимал налоги. С 1723 г. (еще до франко-индейской войны) до 1750-х гг. местное правительство не собирало никаких налогов. Кредитные бюро были ключевым источником доходов для провинции — сборы по процентам превышали таможенные пошлины и пошлины на алкоголь[17]. При этом цены в Пенсильвании в этот период оставались стабильными. Местная валюта была девальвирована на 21 % против английского фунта стерлинга, но причиной этому был дисбаланс внешней торговли, а не изменения в объеме эмиссии. До этого прорыва в финансах Пенсильвания теряла и бизнесы, и население из-за недостатка денежной ликвидности. Государственные кредитное бюро эмитировали в экономику новые деньги и давали возможность тем, кто брал в долг у частных банкиров под 8 %, рефинансировать свой кредит под 5 %. Именно в этот период в Пенсильвании резко увеличилось население. Этому способствовала и программа помощи вновь прибывшим. Любопытно, что, когда директора Банка Англии спросили Томаса Джефферсона (Thomas Jefferson) во время его визита в Лондон, почему колонии процветают, он ответил, что причиной этому — эмиссия денег в нужном количестве в соответствии со спросом на них торговли и промышленности.
Поскольку Англия видела смысл в колониях только как в источнике дешевого сырья и товаров, то вольница длилась недолго. В 1751 г. король Георг II запретил эмиссию всех новых денег в колониях Новой Англии, заставив колонистов брать в долг у английских банкиров. Этот запрет был продлен и при короле Георге III, который вступил на престол в 1752 г. В 1764 г. Бенджамин Франклин поехал в Лондон, чтобы добиться отмены запрета. Во время этой поездки он был поражен видом нищих на улицах Англии[18]. Такого в колониях уже давно не было. Когда он стал задавать вопросы о причинах повальной нищеты, ему объясняли, что в стране слишком много рабочих, а богатые собственники перегружены налогами. Усилия Франклина ни к чему не привели. В 1764 г. Банк Англии использовал свое влияние на парламент и заставил его принять Акт о денежном обращении, запретив колониям печатать свои собственные деньги. Все налоги требовалось оплатить золотом и серебром. Если их не хватало — брать в долг в банках. Результаты такой политики сказались очень быстро — уже через год после запрета улицы Новой Англии были наполнены нищими.
Оборот денег сократился наполовину. Как писал Джефферсон, «именно бедность из-за удручающего воздействия британских банкиров на парламент вызвала жгучую ненависть колоний к Англии и революционную войну»[19]. Колонии смирились бы с невысоким налогом на чай и другие товары, если бы Англия не изъяла у них деньги, вызвав безработицу и массовое недовольство. Английский историк Джон Твеллз (John Twells) называл те же причины революции: «В недобрый час британский парламент забрал у Америки ее деньги, запретил какую-либо эмиссию аккредитивов, сделал незаконным оборот собственных бумаг и обязал уплачивать все налоги монетами. Это парализовало производственные силы общества. В колониях началось запустение, кризис постиг каждую семью. Взрыв был неизбежен».
В «Потерянной науке о деньгах»[20] Стивен Зарленга цитирует историка Александра Дель Мара, который четко усматривает в причинах восстания колоний именно жесткий и бескомпромиссный курс Великобритании, опасавшейся утраты денежной монополии: «Создание и обращение аккредитивов революционными собраниями, которые наступали на пятки усилиям Короны ограничить хождение бумажных денег в Америке, [были] актом неповиновения столь презрительным и оскорбительным для Короны, что прощение после этого было невозможно. У Короны был только один курс — преследовать и подавлять очаги восстания. Таким образом, аккредитивы этой эпохи, которые невежество и предрассудки сводили до простых инструментов безрассудной финансовой политики, были настоящим знаменем революции. И даже больше: они были самой революцией».
Как и Массачусетс около 100 лет назад, колонии вдруг оказались в состоянии войны без средств ее финансировать. Поэтому первым актом Континентального конгресса был выпуск своих собственных денег — континенталов. Это были долговые расписки революционного правительства — обязательства выплаты в монетном эквиваленте. В общей сложности было выпущено свыше 200 млн. долларов в виде континенталов. К концу войны эти деньги так девальвировались, что не стоили почти ничего. Но свою цель они все же выполнили — они финансировали войну без твердой валюты и без налогов. Бенджамин Франклин писал из Англии: «Все это большая тайна даже для политиков — как мы могли платить практически бумагой без обеспечения. Но эти деньги под нашим управлением оказались чудесным механизмом»
