Картина убийства - [62]

– А у нее могло быть что-то против Юфимии Селвуд?

– Ну… – я опять замолчала, – может быть…

– Продолжайте…

– Музыкант, с которым у нее начались «шуры-муры» во время помолвки, был одним из наших вчерашних гостей. Его зовут Барти Данн. Во время вчерашнего обеда они проигнорировали друг друга, при этом Барти во всю флиртовал с Юфимией.

– Случается, что убивают и за меньшие грехи, – заметил инспектор.

– Это верно, – согласилась я. – А она всего лишь предоставила отравленный фрукт… – Тут неожиданно на меня снизошло просветление. – Но послушайте, это же мог сделать кто угодно – входная дверь была не заперта.

– А откуда ты знаешь? – спросила леди Хардкасл.

– Прежде чем я пришла разбудить вас, миледи, я закрыла ее на задвижку, чтобы Эдна и мисс Джонс не наткнулись на труп. А потом, когда я позже впустила Эдну, она сказала мне, что замок, по-видимому, сломан, так как она не могла открыть дверь. Я не стала проверять – решила, что, скорее всего, дверь просто забыли запереть на ночь. Но это значит, что она была открыта всю ночь. И кто угодно мог зайти в дом.

– Или выйти из него, – предположила миледи. – Дом достаточно велик, и в нем множество мест, где можно спрятаться. Так что кто-то мог затаиться в одном из них. Или его застали врасплох вернувшиеся кинематографисты, которые так долго околачивались на кухне… Убийца, возможно, как раз готовил яблоки, когда они вернулись, и спрятался… ну, я не знаю… например, в кладовку, где ждал, пока они не разойдутся по комнатам. А потом выскользнул через заднюю дверь. Но тогда моя гипотеза ни на что не годна.

– Нам не стоит зацикливаться на чем-то одном, – сказал Сандерленд. – На данном этапе сложно исключить любой из вариантов на все сто. Я, например, сейчас подозреваю Орума. Что-то мне в этом парне не нравится.

– Он, без сомнения, хам, – добавила миледи, – но если это преступление, то половина моих знакомых уже сидела бы в кутузке.

– Наверное, вы правы, миледи, – согласился Сандерленд. – Просто я…

Тут его прервал звонок телефона.

– Простите, – извинилась я. – Думаю, мне надо ответить.

Через мгновение я вернулась.

– Это вас, инспектор. Сержант Уильямс. Говорит, что это очень срочно.

– Он сегодня дежурит в Бристоле. Надежный парень. И если он говорит, что это срочно, стало быть, наверняка срочно. Прошу прощения, леди.

Сандерленд вышел в холл.

– Знаешь, чего мне сейчас хочется? – спросила хозяйка, пока мы ждали его возвращения.

– Неужели… неужели вы все еще хотите быть полярным медведем[60]?

– Нет, – рассмеялась миледи.

– Тогда вам хочется, чтобы кто-нибудь придумал самозатягивающийся корсет. В один прекрасный день эти ленты вас достанут.

– Конечно, мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь решил, что эта чертова штука уже не в моде. Но я не об этом. Мне бы хотелось, чтобы люди изобрели «таблетку правды». Или какой-то прибор для чтения мыслей. У твоего Жюля Верна нет ничего подобного? Все эти допросы забирают столько сил… Кажется, всю свою жизнь я слушаю, как люди мне врут. А как мило было бы говорить с кем-то и наверняка знать, говорит он тебе правду или нет. И в чем заключается эта правда, если он тебе лжет.

– Это было бы просто восхитительно, – согласилась я. – Хотя в старые добрые времена мы умели достаточно эффективно добираться до истины…

– В конечном счете – да. Я всегда подозревала, что здесь играет роль комбинация факторов. Прежде всего – шок. Представь себе, что ты иностранный агент, которого неожиданно захватывает бог знает кто, основываясь на информации, которую он получил бог знает где! И вот ты сидишь в вонючем подвале и ждешь допроса. Ты внутренне собираешься, зная, что одержишь верх. Потому что тебя уже допрашивали самые проницательные из людей и избивали самые жестокие. И тут вдруг в подвал входит высокая и потрясающе красивая английская дама…

– Вы это о себе?

– Ну конечно, глупышка. Воплощение элегантности, очарования и утонченной вежливости… «Ха, – говоришь ты себе. – Дело не будет стоить и выеденного яйца. У этой дуры нет никаких шансов». А потом входит ее помощница – крохотная валлийка с широкой улыбкой. И ты говоришь себе: «Если это все, что они могут предложить, то я выберусь отсюда в два счета и все мои секреты останутся при мне». А потом вдруг – трах-бах-тибидох – мелькание кулаков и локтей, и ты уже сидишь, уткнувшись лицом в стол, а твоя рука находится в каком-нибудь диком китайском захвате. И тебе кажется, что ее вот-вот вырвут из сустава.

– И как раз в этот момент вы включаете все ваше очарование, – рассмеялась я, – влезаете к ним в душу, и они наперегонки спешат выдать вам все свои секреты.

– Совершенно точно. Мне кажется, что пытки слишком переоценены. Иногда бывает неплохо напугать человека возможностью физического воздействия, но в основном люди обожают говорить. Особенно о себе любимых и о том, какие они все из себя умные.

– Верно. Но, может быть, мистеру Оруму стоит немного пощекотать ребра… Знаете, просто чтобы он понял, что мы не шутим.

– Может быть, ты и права.

Наши мечты были прерваны возвращением инспектора Сандерленда.

– Мне очень жаль, – сообщил он, – но я должен вернуться в город.

– Боже, – сказала леди Хардкасл. – Но я надеюсь, что ничего ужасного не произошло…