Картина убийства - [60]

– Вы слишком нетерпеливы, инспектор. Я просто подумал, что немного предыстории поможет вам понять окончательность нашего разрыва. Будучи друзьями, мы, бывало, обсуждали массу вещей. Мы фонтанировали идеями, как фейерверки в ночь Гая Фокса. Однажды, сильно выпив, отправились на крыльях фантазии в семнадцатый век с его ведовством. В самом начале века, как вы знаете, прошло несколько известных процессов над ведьмами. Самым известным был суд над ведьмами Пендла. На основе этой истории я написал пьесу о ведьме, влюбившейся в деревенского юношу, которой пришлось избавиться от своей соперницы – красавицы-девушки. Вам это ничего не напоминает?

Инспектор посмотрел на нас с леди Хардкасл.

– Это история из «Ведьминой погибели», – сказала я. – По крайней мере, ее главная идея.

– Но я не ограничился этой идеей, – сказал Орум. – Я придумал, что девушку убьют отравленным яблоком, что возлюбленный сойдет с ума и бросится с церковной колокольни, что охотник на ведьм… в общем все от начала и до конца. Все это были только мои идеи. Читэм стал делать наброски декораций, которые мы должны были построить. Он еще назвал их «специальными эффектами». Мы всю ночь строили наши планы.

– Но вы так и не поставили эту пьесу? – уточнил инспектор.

– Нет. Его предательство разрушило нашу дружбу еще до того, как мы приступили к постановке.

– Могу представить себе, как вы расстроились, когда эту же пьесу превратили в сюжет для фильмы, – подал голос инспектор.

– Нет, инспектор, не можете.

– И вы никогда не пытались совершить акт возмездия или потребовать расплаты?

– Инспектор, – рассмеялся Орум, – я живу идеями и творчеством. О каких «актах и расплатах» вы говорите?

– Но вы же сказали, что дали вашему дражайшему другу по физиономии.

– Ну да, но сделал это в сердцах. Я предпочитаю мстить, делая то, что делаю сейчас, – служа ему вечным укором. Я очень надеюсь, что этот невероятно нудный и скользкий тип каждый раз, увидев меня, вздрагивает от чувства собственной вины. В прошлом я пробовал действовать более открыто. Посылал ему письма, знаете ли, в которых пытался объяснить ситуацию, используя юридические термины, но он их игнорировал. А еще мне хотелось предать все это дело огласке, но это тоже ничего бы мне не дало. Ведь человек никогда не считает себя полностью виноватым. У него всегда найдутся какие-то оправдания своим поступкам. Но теперь, когда я знаю, как это выводит его из себя, я решил, что мое постоянное присутствие где-то неподалеку и то, что я превратился в ту самую пресловутую колючку у него в заднице, рано или поздно сделает свое дело.

– И, я полагаю, вы стараетесь как можно чаще попадаться ему на глаза, – предположил инспектор.

– Именно.

– Например, вечером во время первого показа?

– И во время второго тоже, – ответил Орум. – Маячил на заднем плане, улыбался, салютовал своим стаканом, – но близко никогда не подходил. Никогда не доставлял ему удовольствия вступить со мной в прямую конфронтацию. Никогда не позволял ему повернуть все с ног на голову и предстать в качестве пострадавшей стороны.

– Но вы подошли к Бэзилу Ньюхаусу, после того как ушел Читэм?

– Конечно. Мы с Бэзилом старые приятели. Он работал с нами с самых первых наших шагов в театре. Я ведь разошелся с Читэмом, а не с актерами. Хотел поздравить его с отличной игрой в моем произведении.

– А он был рад увидеть вас?

– Бэзил Ньюхаус был живым воплощением добродушия. Так что он радовался любому.

– А когда он ушел из паба?

– Боюсь, что не знаю, инспектор. Я поздравил его, мы немного поболтали о былых днях и высказали обоюдное желание поработать вместе в будущем. А потом я оставил его с обожающей его публикой и отправился на боковую.

– Вы не помните, во сколько это было?

– Где-то около двух.

– А что было на следующий вечер?

– Практически все то же самое, но уже без старины Бэзила. Я… я отправился в постель вскоре после того, как ушел Читэм со своими дамами.

– То есть около часа ночи, – заметил инспектор, продолжая делать свои пометки.

– Как скажете. Должен признаться, что на часы я не посмотрел.

– А кто-нибудь видел, как вы поднимались на второй этаж?

– Кто-нибудь? Вы что, инспектор, намекаете на то, что я говорю вам неправду?

– Нет, сэр, но лишнее подтверждение не помешало бы.

– Может быть, Дина?

Инспектор оторвался от своих записок.

– А вы ведь слегка заколебались пару мгновений назад?

– Правда? Когда?

– Когда говорили о том, во сколько отправились в постель.

– А, – сказал Орум. – Ну да. Я решал, стоит ли рассказывать вам о небольшом приключении, случившемся со мной. И решил, что оно слишком незначительно, чтобы сообщать вам о нем. И не имеет никакого отношения к теме нашего разговора.

– Если не возражаете, сэр, я хотел бы иметь возможность самому решать, что относится к делу, а что – нет.

– Конечно, конечно. Просто речь идет о том, чего «не случилось». Дело в том, что я подумал прогуляться перед тем как отойти ко сну вчера вечером. Такие прогулки прочищают мозги и иногда помогают мне уснуть. Так что я не сразу пошел наверх. Выйдя из паба через боковую дверь, собрался было пройтись по морозному ночному воздуху, но наткнулся на что-то в темноте и содрал кожу на голени. Тот внутренний настрой, который я старался сохранить, исчез, и, развернувшись, я прохромал назад в помещение.