Карьеристы - [20]
На следующее утро ему позвонил Мурза.
— Ну и закатил ты вчера скандальчик! Наши «активисты» просто взбесились. Будь уверен, они не уступят.
— Я тоже не намерен уступать. Это принципиальный вопрос: кто имеет право увольнять служащих — начальник учреждения или посторонние лица?
— Надо исходить из практики, милый мой, а не из принципов. Лучше пожертвовать несколькими чиновниками, чем ссориться с такими энергичными людьми… Поверь, Викторас, тебе придется уступить и даже извиниться перед ними. Иначе не будет покоя. Ничего не поделаешь, один в поле не воин.
— Увольнять только для того, чтобы посадить своих?! Воистину государственная мудрость!
— Подожди, друг мой, не шуми! Освобождая место для тебя, мы тоже кое-кого уволили. Ты, кажется, понимал, что место директора занято, однако, насколько мне помнится, никакого скандала не устраивал…
Мурза знал, как уязвить Домантаса, и насыпал ему соли на рану. Викторасу стало не по себе, словно под дулами винтовок. В самом деле, увольнение его предшественника как-то не задело его совести; может быть, он был тогда слишком счастлив и не обратил внимания на несправедливость? В своем патриотическом пылу не заметил непатриотичных дел своих покровителей. Теперь, после упрека Мурзы, он замкнулся в себе, как улитка в раковине, мужество оставило его.
— Право, об этом я как-то не подумал, не обратил внимания… Но ведь Янкайтис получил другое назначение. Может быть, в департаменте он был не на месте и его следовало освободить?..
— Не городи чепухи! — резко перебил Мурза. — Если кого и стоило уволить, то скорее наших, привилегированных. Впрочем, ладно. Ко всему этому надо относиться философски. Знай: у тебя еще есть время подумать до завтрашнего дня. А завтра ты должен будешь подписать приказ об увольнении. Ты их обидел, и они теперь ни на йоту не отступят от своих требований. Если не выполнишь решения, и твоей службе может… Я не отвечаю за последствия. Прощай! Помни — выход у тебя только один…
Домантас бессильно опустил трубку на рычаг и долгое время сидел неподвижно. «Да, пожалуй, все это куда серьезнее, чем я предполагал…»
Он нашел на письменном столе сигареты и, сильно затягиваясь табачным дымом, глубоко задумался. Посягают не только на свободу совести некоторых чиновников, на их службу, заработок, но и на его, Домантаса, убеждения, взгляды, на его внутренний мир, в котором вся его сила, стимул для работы, цель жизни…
Да, ради его карьеры был уволен человек… Это недоразумение, ошибка, несправедливость… Но он не обязан повторять их. Надо как-то искупить свою вину. За Бутаутайте он еще поборется…
Так размышлял Домантас, но теперь его решимость не была уже столь твердой, как вчера…
Прошло несколько дней, а Домантас все не увольнял Юлию. Он чувствовал, что «активисты» зашевелились, интригуют, но держался и выжидал. Нервы его были напряжены. Может, поговорить с Бутаутайте, честно рассказать ей обо всем? Но на такой шаг он не мог пойти. Неудобно. Нельзя. Уж лучше в одиночку бороться с ними, тянуть время, может быть, они утихомирятся…
А если нет? Если примутся и за него? И его взгляды начнут «обсуждать» на своем заседании? Что тогда? Эта мысль бросала его в дрожь, словно холодным зимним ветром опахивала. Был бы он один — тогда все нипочем! Пусть увольняют, пусть преследуют! Знал бы, что пострадал за правое дело, и моральное удовлетворение искупило бы все материальные убытки. Но Зина, Альгирдукас?.. Для них это слишком сильный удар. Им не объяснишь тех чувств, ради которых можно отказаться от такой службы… Кроме того, он ведь был влюблен в Бутаутайте, и это осложняет дело. Трудно, ох как трудно!
А вскоре на него обрушился еще более страшный удар.
Как-то раз, когда он вернулся вечером из своего департамента, Зина встретила его тяжелым молчанием. Сидит рядом с Альгирдукасом и угрюмо, заплаканными глазами смотрит на играющего мальчика. Сын, увидев входящего отца, хотел подбежать к нему, но мать удержала и, обняв, прижала к себе. Со злым упреком глянула на мужа и снова склонилась к ребенку.
Домантас почувствовал: что-то случилось. Но жена молчала. Это обидело его. Сердито бросив портфель, он ждал, что будет дальше.
Наконец Домантене процедила:
— Я вижу, что ты совсем не думаешь о нас…
— В чем дело? — раздраженно кинул он.
И снова молчание.
— Ради своих… ради бывших… — всхлипнула Зина, — ради бывших симпатий ты готов оставить нас нищими!
Домантас сразу понял: ей что-то наболтали.
— Что ты несешь?! — воскликнул он. — Ради каких симпатий?
— Думаешь, не знаю?! Мне все известно! Партия решила уволить Бутаутайте, а ты поднимаешь скандал. Теперь уже… уже и тебя самого собираются выгнать. Боже мой, боже мой! Мы для тебя… — Голос ее дрогнул, и она умолкла.
— Нельзя же отнимать у человека хлеб только за то, что у него другие убеждения, — взял себя в руки Домантас, пытаясь объяснить ей свою позицию.
— Конечно, чтобы спасти ее, не жалко толкать в пропасть собственную семью. — И, обняв Альгирдукаса, Зина разрыдалась.
— Успокойся! Не делай из всего трагедии. Вечно ты…
— По-твоему, виновата я? — перебила она. — Я столько старалась, а ты? Боже мой!.. Пойдем, сынок. — И увела Альгирдукаса в другую комнату.
«Чердак, приспособленный под некое подобие мансарды художника. Мебели мало. На стенах рисунки, изображающие музыкальные инструменты. Беатриче играет на рояле вальс Шопена. Стук в дверь. Беатриче осторожно подходит к двери, прислушивается. За дверью голоса: «Открой!», «Беатриче!», «Пусти!», «Человек умирает!», «Скорей!» Беатриче отпирает дверь. Костас и Витас вносят на носилках Альгиса…».
Уже много лет не сходят с литовской сцены пьесы известного прозаика и драматурга Юозаса Грушаса. За них писатель удостоен Государственной республиканской премии и премии комсомола Литвы. В настоящий сборник включены наиболее значительные произведения народного писателя Литвы Ю. Грушаса; среди них — историческая трагедия «Геркус Мантас» — о восстании литовцев против крестоносцев; драма «Тайна Адомаса Брунзы» — трагическая судьба героя которой предрешена проступком его самого; трагикомедия «Любовь, джаз и черт» — о проблемах современной молодежи. В каждой своей пьесе Ю. Грушас страстно борется за душевную красоту человека, разоблачает уродующие его сознание пороки.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
Сергей Иванов – украинский журналист и блогер. Родился в 1976 году в городе Зимогорье Луганской области. Закончил юридический факультет. С 1998-го по 2008 г. работал в прокуратуре. Как пишет сам Сергей, больше всего в жизни он ненавидит государство и идиотов, хотя зарабатывает на жизнь, ежедневно взаимодействуя и с тем, и с другим. Широкую известность получил в период Майдана и во время так называемой «русской весны», в присущем ему стиле описывая в своем блоге события, приведшие к оккупации Донбасса. Летом 2014-го переехал в Киев, где проживает до сих пор. Тексты, которые вошли в этот сборник, были написаны в период с 2011-го по 2014 г.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.