Караван-сарай - [35]

Шрифт
Интервал

– Прошу любить и жаловать, г-н Жак Она´, начинающий и уже очень талантливый литератор; его последний роман – квинтэссенция современности, я просто восхищена.

Пока нам готовили заказанный чай, я спросил Ларенсе о его трудах:

– Я почти перестал писать, – признался он, – в основном играю в гольф и забавляюсь с недавно купленным авто – сорок лошадиных сил! – думаю скоро отправиться куда-нибудь на юг: сделайте одолжение, давайте обкатаем его завтра, это настоящее сокровище, а вы, я знаю, любитель роскошных машин.

Воспользовавшись тем, что Розина на мгновение отлучилась, я спросил моего друга, не обзавелись ли они детьми? Тот помрачнел:

– Да, – ответил он, понизив голос, – в прошлом году у нас родился ребёнок, но долго он не прожил, что, может, и к лучшему: вышел эдакий монстр, ни рук, ни ног!

– Ну, по меньшей мере, вам удалось создать произведение, не наделав при этом последователей, – пошутил я, пытаясь скрыть тягостное впечатление, которое произвели на меня его откровения.

Когда вернулась Розина, юный автор испросил позволения прочесть принесённую с собой рукопись. Ларенсе при этих словах поморщился, одним глотком допил чай и, сославшись на необходимость заехать к механику, оставил супругу наедине с литератором, а меня утянул смотреть его машину:

– Как же я вам, должно быть, тогда досаждал, – мягко проговорил он, когда мы вышли, – теперь такие чтения отравляют мне жизнь, хотя этот Она´ и милый[186] тип.

– Ну что вы, вовсе нет – да и потом, пишешь всегда для кого-то. Смотрите: вы сейчас увлеклись автомобилями и приглашаете меня опробовать ваш болид: это вещи одного порядка. Я, например, на обратном пути сочинил на корабле вот это последнее стихотворение: хотите послушать? Кстати, презентуйте его от моего имени Розине сегодня вечером, я даже надпишу посвящение:

КАОБА
Самое большое несчастье в жизни – это сама жизнь.
Слёзы напоминают звёзды
На сковороде!
Небо – что твой фотоаппарат.
Бог – гипосульфит дьявола.
Природа величает меня царём,
А люди – мистификатором!
Если бы я мог читать мои мысли,
То увидал бы лишь одно слово!
Лотерея.
Мой взор устремлён в пустоту,
А голова приобрела форму воронки.
Затерявшись в свите иллюзий
Под барабанный бой
С его величественным эхом, я улыбаюсь желаниям.
Дирижёр – я сам.
А музыканты – девушки в цвету.

Хроника жизни и творчества Франсиса Пикабиа

1879. Франсис-Мари Мартинес де Пикабиа родился 22 января в Париже, где его отец, происходивший из семьи эмигрировавших на Кубу испанцев, был главой кубинской дипломатической миссии. Мать-француженка умерла от туберкулёза, когда Пикабиа было 7 лет. Его детство было обеспеченным, но эмоционально нестабильным; сам он был капризным и временами невыносимым ребёнком. После смерти матери и, годом позже, бабушки по материнской линии он остаётся с отцом, дядей и дедом, скрашивая рисованием скуку в этом «доме без женщин». Позднее, в юности, он будет финансировать своё пристрастие к филателии, продавая картины испанских мастеров из коллекции отца и подменяя оригиналы своими копиями.

1895. Поступает в Национальную высшую школу декоративно-прикладного искусства, но охотнее посещает Школу Лувра и Академию Эмбера, где также учатся Жорж Брак и Мари Лорансен. Занимается в мастерской Фернана Кормона (всё – Париж).

1897. Знакомство с работами Альфреда Сислея и с семьёй Камиля Писарро открывает ему импрессионизм и пуантилизм.

1899. Дебютирует на парижском Салоне французских художников с картиной «Улица в Мартиге» (по другим свидетельствам, ещё в 1894 г. отец отправил на Салон картину 15-летнего Франсиса «Вид Мартига», она «не только принята, но и премирована»).

1903. Представляет несколько картин на Салоне Независимых (Париж).

1905. Первая личная выставка в столичной галерее Османн, экспозицию ждёт заметный успех.

1906. Выставка в берлинском «Каспарс Кунст-салон».

1907. Выставка в лондонской галерее Креметти.

1908. Знакомство с исполнительницей авангардной музыки Габриэль Бюффе (они поженились годом позже, расстались в 1919-м и окончательно развелись в 1930-м; у них родилось четверо детей). Под её влиянием Пикабиа отходит от импрессионизма, порывая также с «профильными» галеристами, обеспечивавшими его финансовое процветание (материальные потери от этого разрыва, впрочем, компенсировало полученное от матери наследство). Он обращается к более современным пластическим теориям, в последующие годы проходит через увлечение фовизмом, кубизмом, орфизмом и футуризмом. Акварель «Каучук» (1909) считается одной из провозвестниц абстрактного искусства. В марте 1909 г. парижский галерист Дантон – ставший его дилером после выставки у Османна – распродаёт с аукциона более ста импрессионистских работ Пикабиа: в ответ на «уход» Пикабиа структуры «старого» искусства также ставят на нём крест.

1911. Присоединяется к «посткубистской» группировке из парижского пригорода Пюто, позднее получившей название «Золотого сечения». Знакомится с Марселем Дюшаном (который видит в Пикабиа «освободителя»; они останутся друзьями на всю жизнь) и Гийомом Аполлинером.

1913. Международное признание на Оружейной выставке в Нью-Йорке (где Пикабиа был единственным представителем группировки кубистов). Поездка, на которую отводилось две недели, растянулась почти на полгода. Входит в круг авангардистов, собиравшихся у фотографа Альфреда Стиглица; тот выставляет его картины в своей галерее «291». Репродукции полотен Пикабиа под заголовком «Посткубистские впечатления от Нью-Йорка» опубликованы в «Нью-Йорк Трибьюн». Путешествие вдохновляет его на футуристские по духу картины («Нью-Йорк», «Балерина-звезда на трансатлантическом лайнере»). Интерес к анализу движения, занимавшему также Дюшана и футуристов: картины Udnie («Юная американка») и Edtaonisl («Священник»), обе представлены на парижском Осеннем салоне 1913 г.


Рекомендуем почитать
Жук. Таинственная история

Один из программных текстов Викторианской Англии! Роман, впервые изданный в один год с «Дракулой» Брэма Стокера и «Войной миров» Герберта Уэллса, наконец-то выходит на русском языке! Волна необъяснимых и зловещих событий захлестнула Лондон. Похищения документов, исчезновения людей и жестокие убийства… Чем объясняется череда бедствий – действиями психа-одиночки, шпионскими играми… или дьявольским пророчеством, произнесенным тысячелетия назад? Четыре героя – люди разных социальных классов – должны помочь Скотланд-Ярду спасти Британию и весь остальной мир от древнего кошмара.


Игры на асфальте

Герой повести — подросток 50-х годов. Его отличает душевная чуткость, органическое неприятие зла — и в то же время присущая возрасту самонадеянность, категоричность суждений и оценок. Как и в других произведениях писателя, в центре внимания здесь сложный и внутренне противоречивый духовный мир подростка, переживающего нелегкий период начала своего взросления.


Эти слезы высохнут

Рассказ написан о злоключениях одной девушке, перенесшей множество ударов судьбы. Этот рассказ не выдумка, основан на реальных событиях. Главная цель – никогда не сдаваться и верить, что счастье придёт.


Война начиналась в Испании

Сборник рассказывает о первой крупной схватке с фашизмом, о мужестве героических защитников Республики, об интернациональной помощи людей других стран. В книгу вошли произведения испанских писателей двух поколений: непосредственных участников национально-революционной войны 1936–1939 гг. и тех, кто сформировался как художник после ее окончания.


Тувалкаин, звезду кующий

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О дереве судят по плодам

Имя автора этого сборника уже известно широкому кругу читателей по его книгам «Долина ветров», «Тайны морского залива», «Пеликаны остаются в Каракумах», «30 тысяч поединков» и другим. Новая книга писателя — это книга странствий, многочисленных встреч с людьми разных судеб. Это — лирическое повествование о красоте родной земли.В сборник включена также «Повесть о башлыке». В ней рассказывается о нелегкой, полной столкновений судьбе человека, руководителя крупного хозяйства, смело взявшегося за трудное дело, которое до него многим казалось не по плечу.


Сочинения. 1912–1935: В 2 томах. Том 1

Юрий Николаевич Марр (1893–1935), сын академика Н.Я. Марра, при жизни был известен лишь как специалист-востоковед, занимавшийся персидским языком и литературой. В 1970–1990-е годы появились первые публикации его художественных текстов, значительная часть которых относится к футуристическому и постфутуристическому направлениям в литературе, имеет очевидную близость как к творениям заумной школы и Обэриу, так и к традициям русской сатирической и лубочной поэзии. В этом издании собран основной массив его литературных сочинений (стихи, проза, пьесы), большинство из них воспроизводится впервые.


За и против кинематографа. Теория, критика, сценарии

Книга впервые представляет основной корпус работ французского авангардного художника, философа и политического активиста, посвященных кинематографу. В нее входят статьи и заметки Дебора о кино, а также сценарии всех его фильмов, в большинстве представляющие собой самостоятельные философско-политические трактаты. Издание содержит обширные научные комментарии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Филонов

Повесть «отца русского футуризма» Давида Бурлюка, написанная в 1921 году в Японии и публиковавшаяся лишь в английском переводе (1954 г.), впервые воспроизводится по архивной рукописи. Филонов – фамилия её главного героя, реальным прототипом которого выступил тот самый русский и советский авангардный художник, Павел Николаевич Филонов. События этой полумемуарной повести происходят в Санкт-Петербурге в художественной среде 1910-х годов. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.


Тендеренда-фантаст

Заумно-клерикальный и философско-атеистический роман Хуго Балля (1886-1927), одно из самых замечательных и ярких произведений немецко-швейцарского авангарда. Его можно было бы назвать «апофеозом дадаизма».