Карабарчик - [68]

— Бей скаутов!

— Лупи гужеедов!

Оправившись от первого натиска, скауты перешли в наступление.

Васька Поземкин, вожак горянских ребят, был сбит с ног. Здоровый скаут награждал его тумаками, сидя на нем верхом.

Горянцы поодиночке стали разбегаться с поля боя. На выручку поспешил Худяков с друзьями. Драка разгорелась с новой силой. Викеша стоял, прижавшись к степе какого-то дома, и наблюдал за свалкой.

Броситься на помощь скаутам он не мог, потому что дал слово Семке не ввязываться в драку. Стать на сторону горянских ребят тоже большой охоты не было. Размышления Викеши прервал полицейский свисток. Со стороны базарной площади, придерживая шашки, бежали двое стражников. Завидев их, Викеша нырнул в подворотню. За ним пролез Семка, и, перебежав двор, ребята оказались в огороде. Перескакивая грядки, они быстро добежали до сруба и спрятались там.

Отдышавшись, Викеша сказал тревожно:

— Ох, и попадет же нам за драку!

— Тебе-то что? — Семка лениво перевалился на бок. — Ты ведь не дрался. Да хотя бы и ввязался, простили бы, а мне влетит.

Викеша приподнялся на коленях и пристально посмотрел на своего друга.

— Что уставился? Не понимаешь, что ли? — зло заговорил Худяков. — Сунет твой отец попечителю четвертную — и все в порядке, да и учитель берет у вас муку в долг. Я могу вылететь из школы в два счета, а тебя не тронут, — пытаясь скрыть волнение, Семка стал жевать какую-то соломинку.

Помолчав, он сказал примирительно:

— Ты, Викеша, на меня не сердись. Я все это со злости брякнул. Пойми, до экзаменов осталось только две недели, а меня исключат. — Куда пойду? У отца и без меня ртов хватает.

Семка лег на спину. Над срубом медленно плыли легкие облака. Было слышно, как перекликались петухи. В весеннем теплом воздухе столбиками кружилась мошкара. Где-то в переулке играла гармонь, и молодой голос выводил печально:

Трансваль, Трансваль, страна моя —

Ты вся горишь в огне.

Горюю я по родине,

И жаль мне край родной…

Викеша с Семкой прислушались к песне.

…Однажды при сражении

Отбит был наш обоз.

Малютка на позицию

Патроны мне принес…

Ребята долго лежали молча, отдавшись своим мыслям. Первым заговорил Викеша.

— Ты что думаешь делать после школы?

— Уеду в Челябинск. Там у меня дядя работает. Слесарем на заводе. Поступлю к нему учеником. А ты?

— Если тятя отпустит, тоже поеду в Челябинск, учиться.

— Вот это здорово! — Худяков хлопнул по плечу друга. — В самом деле, поедем вместе, а? На рыбалку будем ходить! Дядя пишет, что там рыбных озер уйма.

Викеша улыбнулся и подал Семке руку:

— Едем! Вот только не знаю, куда поступить… В Челябинске есть реальное училище, торговая школа и учительская семинария.

— Дуй в реальное.

— Я и сам думаю, но как тятя посмотрит. Скажет, становись к весам, принимай хлеб — и весь разговор.

— А ты скажи, что учиться хочешь.

Викеша безнадежно махнул рукой.

— Его не скоро уговоришь.

Ребята вылезли из сруба и разошлись в разные стороны. Семка зашагал по переулку. Викеша направился к центру слободы, где стоял отцовский дом.

На следующий день виновников драки вызвали в учительскую. Там уже сидел попечитель, несколько педагогов и отставной прапорщик Орлов. Семка несмело перешагнул порог учительской и, потупив взгляд, остановился.

— Твоя фамилия, мальчик? — притворно ласково спросил попечитель и, как кот, почуявший мышь, прищурился.

— Худяков Семен.

— Ты учишься в пятом?

— Угу, — промычал Семка.

— Будьте любезны, покажите мне классный журнал, — попросил попечитель Павловского. Тот подал.

— Тэк-с, тэк-с, — пробежав глазами отметки, попечитель побарабанил пухлыми пальцами по столу. — Учился ты отлично, вел себя хорошо. А теперь скажите, молодой человек, — перешел он уже на язвительный тон, — па-чему, с какой целью вы встали на сторону хулиганов и напали на бойскаутов? Па-чему, являясь членом молодежной организации, к которой благоволит наш монарх, вы допустили действия, не совместимые со званием бойскаута? Ответьте, пожалуйста.

Семка вздохнул и, опустив низко голову, промолчал.

— Па-чему молчите?

«Вот пристал, жаба», — подумал Худяков. Он чувствовал, что за вежливостью попечителя кроется какая-то каверза. «Не буду отвечать», — решил Семка.

— Худяков, — послышался рокочущий голос Павловского. — В драке с бойскаутами ты участвовал?

Семка продолжал стоять молча, он сосредоточенно вытягивал из рукава своей рубахи порванную нитку.

— Ты раскаиваешься в своем поступке? — не отступал учитель географии.

— А скажите, пожалуйста, молодой человек, какими мотивами вы руководствовались, нарушая устав и дисциплину отряда бойскаутов? — вновь вкрадчиво заговорил попечитель. — Считаете ли вы правильным свой поступок?.. Господа, — повернулся он к педагогам, — мне кажется, этот субъект, — указательный палец попечителя уставился на Семку, — вообще неисправим.

— Да-а, — протянул Орлов, — парнишка упрямый, но учится хорошо.

— Па-звольте, это же прямое попустительство по отношению такого хулигана, как этот мальчишка! — румяное лицо попечителя побагровело. Не стесняясь учителей, он вдруг заорал на Семку:

— Ты, паршивец! Молокосос! Вон отсюда! — вытерев вспотевшую лысину платком, попечитель в изнеможении откинулся на спинку стула.