Капитан Брамы - [47]

Последние слова смешались с новым ударом грома. На мгновение мне почудилось, что звук его голоса звучит в полный унисон с грохотом грома.

Так человек он, страж, или кто? — подумал я.

В доме Отшельника

— Здравствуйте, товарищи! — торжественно обратился к нам Отшельник. И, повернувшись к стражам, добавил, — учитесь, друзья мои зеленые, правильно людей приветствовать. Пригодится для будущего союза.

Стражи послушно кивнули головами.

— А почему товарищи? — поинтересовался Капитан.

— Как, почему?! — удивился Отшельник. — Сам ваш староста, или голова, по-вашему, так приветствует свой народ.

— А, голова краснокутовского сельсовета, тогда понятно, — сказал отец Иван, с трудом сдерживая улыбку.

— Голова, голова, — подтвердил Отшельник. — Ладно, давайте знакомиться. Ваши имена, благодаря вот этим товарищам, — Отшельник махнул рукой в сторону стражей, — мне известны.

Отшельник подошел к Николаю:

— Здравствуй, уважаемый народом стражей Капитан Брамы, — торжественно сказал он. Затем обратился ко мне:

— Здравствуй, друг Дмитрий.

Подошел к отцу Ивану:

— А к Вам мое особое почтение, отец Иван. — Отшельник низко поклонился и, повернувшись к стражам, сказал:

— Запоминайте, как правильно служителей Кон-Аз-у… надо приветствовать. Да. Уж я-то в этом толк знаю.

— Ну а у меня, много имен. Последнее, что товарищи стражи мне дали… Отшельник, кажется. Что ж, пусть будет Отшельник. Или пустынник, какая разница. Или одинокий солдат, на границе тьмы. Да. Мы ведь с вашим бедным отцом Василием, можно сказать, одно дело делаем. Верней, делали. Бедняга, перегорел на работе. Да…

Ослепительно сверкнула молния, и Отшельник весь вспыхнул голубоватым пламенем. Через пару секунд раздался мощный удар грома. Отшельник вскинул вверх руки и громогласно закричал:

— Э-гей-гей! К нам идут дети грозы!

Мне (и не только мне, как позже выяснилось) захотелось сделать то же самое. Сбросить с плеч ненавистный рюкзак, что-нибудь прокричать. Бурное веселье захлестнуло душу.

Сверкнула еще одна молния.

Я увидел, что вокруг нас тысячи голубых нитей; нити припадают к земле и взмывают обратно, вверх. Уходят в сторону вершины, с которой мы только спустились. А над холмом встает, во всем своем великолепии, большая грозовая туча. Не черная, как у нас, а пронзительно синяя, вся перерезанная голубовато-белыми нитями молний.

Грянул гром.

Среди грома, мне даже показалось прямо из грома, из тучи, раздался голос Отшельника:

— Друзья, товарищи, что ж мы стоим. Добро пожаловать в дом Отшельника.

Войдя в дом, оказались в просторном и светлом коридоре. Вдоль стен коридора во множестве стояли ящички, шкафчики, полочки, вешалки… что-то еще не совсем понятное. В один из шкафов мы положили рюкзаки. Внезапно взгляд мой споткнулся об нечто смутно знакомое.

Прямо возле шкафа, куда мы складывали рюкзаки, была полка. На ней, в три ряда, были сложены небольшие, где-то вдвое меньше теннисного мяча шарики, золотистые и полупрозрачные. Рядом с ними было несколько странных сплюснутых дисков.

Диски напомнили мне вытянутую эллипсом летающую тарелку. Еще рыбу камбалу. В переднюю часть «рыбки» была вставлена какая-то странная, металлическая трубочка. Такая же трубочка выходила с задней части. Но главное даже не это, сама форма «камбалы» была смутно знакомой.

Я заметил, что Капитан и отец Иван также пристально смотрят на рыбок.

— Вам ничего эти диски не напоминают? — спросил отец Иван.

— Напоминают, — ответил Капитан. — Кажется, что-то похожее было нарисовано у нас, в церкви.

— Точно, — подтвердил я.

— Верно заметили, товарищи, — пробасил подошедший Отшельник. — Так и быть, поведаю вам о рыбках. Но не здесь. Прошу в гостиную, прошу.

Отшельник сделал выразительный жест. Мы проследовали вглубь коридора. И наткнулись на дверь, которая сама отворилась перед нами.

Мы оказались в просторной комнате, в которой ярко пылал камин. Стояли удобные кресла, низкий, длинный столик, а у стены возвышался большой шкаф, с наглухо закрытыми дверцами.

На противоположной, от шкафа, стене висело несколько картин, на которых были изображены большие птицы в ослепительно-белом оперении и с прекрасными женскими лицами. На головах у птиц были царские короны. Птицы отрешенно пели, запрокинув свои царские головы.

— О, Сирины, Алконосты и Гамаюны. Райские птицы, — сказал Капитан.

— Точно так, — подтвердил Отшельник. — Именно под такими именами они и известны вашему народу… Думаю, вы услышите их пение, на берегу моря.

— Это было бы неплохо, давно об этом мечтаю, — задумчиво сказал Капитан.

Я увидел странное существо, свернувшееся комочком у камина. Первое мгновение принял его за спящего кота. Но вот «кот», разбуженный нашими голосами, поднял свою голову и посмотрел на нас вполне человечьим лицом, от глаз заросшим шерстью.

Было в этом лице и что-то кошачье — особенно большие, немигающие глаза. И в этих глазах застыл почти животный страх. Еще я заметил тоненькие мохнатые ручки и ножки.

Что за нечисть — пронеслось в моей голове. Однако зла от странного создания не ощущалось. Скорее оно напоминало мультяшного домового, из старого советского мультика.

— Это Юппи, — пояснил Отшельник, — безобидный малый. Бедняга. Поругался со своими. Они вообще-то народец склочный. Ушел, как говорится, хлопнув дверью. Шел как раз к людям. Но на Сумрачной земле был схвачен духами тьмы. Они волокли его в курган. Но мы, — Отшельник махнул рукой в сторону тучи, — его отбили у темных. Он был страшно напуган, избит. Теперь вот лечим его сном. Да.