Вадим Булычев
Оглашенные
Герой книги принадлежит к поколению "дворников и сторожей". Ему немногим за тридцать. Он православный неофит и борец за права русских на Украине. Однако разочарования и неудачи следуют за ним по пятам. Но вместе с ними приходит и некоторое "прояснение ума".
За основу повествования взяты реальные события, реальные русские православные патриоты, монархисты, монахи, батюшки, либералы, бывшие рокеры и другие жители Юга Украины. Время действия - начало и середина 2000-х годов.
Содержание:
Часть первая: Противостояние
День первый
Упадок
День последний
Нехорошо быть человеку одному
Никогда (не знакомьтесь с дамами возле вокзала)
Пробуждение
Конспирация
Боец невидимого фронта
Противостояние
Здесь и сейчас
Тамплиеры
«Другая история»
Часть вторая: Политика
Куда жить?
Овация!
Плетеные словеса мы не любим
Единодушный разнобой
К нам едет генерал
«Эффект крыльев бабочки»
За здоровье русского народа!
Что Вам до русского народа?
Талмудисты
О «Розе Мира» и не только
Журнал
Политика
Синедрион
Вот и вся политика
Библиотеки больше нет!
Часть третья: Суд
Оглашенные
Дмитрий из кооператива «Полет»
Апельсиновый поп
Не верю!
Язык Мордора
Перекрестись!
«Апельсиновый поп и церковные проблемы»
В камере
Суд
«Что есть Истина?»
Часть первая: Противостояние
День первый
Люди психотерапевта Казиновского возникли бесшумно и незаметно, словно из-под земли. Несколько разодетых ухоженных дам среднего возраста молча столпились в задней части сцены, за занавесом. Рядом с дамами крутился один из сотрудников театра, отвечающий, по-видимому, за подготовку к выступлению всемирно-известного мага. Представитель театра выглядел как-то потрепанно и неуверенно, он был похож на стареющего хиппи.
Спустя минуту вперед выдвинулась пышная особа с крашеными сиреневыми волосами и фиолетовыми губами. Отодвинув занавес и выйдя на середину сцены, пышная дама настороженно, по-звериному, втянула ноздрями воздух. Взгляд ее упал на забрызганный мелкими капельками мокрый пол. Такие же капельки были на стенах, на стуле, стоящем посреди сцены.
Дама с отвращением провела пальцем по спинке стула, принюхалась. Вода ничем не пахла, но почему-то была очень неприятна и напоминала что-то смутно знакомое. Еще казалось, что вода немного жжет палец. Даме страшно все это не понравилось. Ее фиолетовый рот исказился в брезгливую гримасу и взвизгнул:
– Что тут произошло?! Почему тут везде сыро?!
– Ну, это, было освящение сцены, – робко ответил сотрудник театра.
– Какое еще освящение?! – лицо дамы медленно наливалось багровой краской.
– Ну, это, были попы, это, православные, все тут как положено сделали, старались.
Стареющий хиппи медленно бледнел. Дама же напротив все багровела и багровела:
– Старались! Попы! – злобно взвизгнула она, – вы тут все с ума сошли! Кто разрешил?!
– Ну, мы думали, что ничего особенного, что одно другому, так сказать… это, добавить светлой энергетики думали… – виновато зачастил сотрудник театра.
– Вы, это, думали?! – злобно перебила его пышная особа, – А вы Валентина Гельевича спросили?! А ему это понравится!? А известно вам, что Валентин Гельевич – известный и уважаемый во всем прогрессивном мире человек! А известно вам, что он очень не любит перед своими сеансами всякую самодеятельность.
Дама вскинула вверх кривой указательный палец, потом направила его в сторону сотрудника театра:
– И особенно, особенно церковную самодеятельность! – провизжала она.
– Но мы же, это, думали, как лучше. Одно другому так сказать, кто ж знал, – лепетал в ответ белый как лист бумаги сотрудник театра. Но дама его уже не слушала, она впала в бешенство:
– Эти попы! Эти сволочи! Везде лезут! – визжала она, – кто разрешил?! Кто разрешил, я вас спрашиваю?! Я буду жаловаться! Я вам, гадам, устрою! Я вам всем устрою! Вы здесь работать не будете! Я…
В этот момент истеричная дама увидела нас и, на секунду замерев с полуоткрытым ртом, со свистом выдохнула:
– Посторонние! Тут еще и посторонние!
Нас было человек семь, не больше. Священник, что освящал сцену уже вышел, выходили и мы. И буквально на минуту задержались возле дверей, наблюдая, как бесится одна из помощниц великого мага. На реплику дамы о посторонних, не выдержав, ответила одна из певчих, по имени София.
– Мы не посторонние, – гордо заявила она. – Мы представители тех попов, а точнее, священников Православной Церкви, которых Вы тут поносите. И вообще, с чего это Вы так разорались? Ваш Казиновский уверяет, что его дар имеет светлую природу. Священник освятил сцену. Все ж, просто, отлично! Или что-то мешает?
– Так значит это вы, вы и ваши попы болото здесь на сцене развели. Еще и издеваетесь! – Пышная дама в ярости топнула ногой и, выкинув в нашу сторону свой кривой палец провизжала:
– Вон!!!
На какие-то секунды повисла могильная тишина. И вдруг (я ушам своим не поверил), в этой могильной тишине довольно громко прозвучал голос добрейшего и даже немного апатичного брата Родиона:
– Заткнись, дура. И без тебя знаем, что пора идти.
Пышнотелая дама замерла с открытым ртом. А мы стали спокойно себе выходить. Краешком глаза я еще успел увидеть, как окончательно побелевший сотрудник театра медленно, в изнеможении, опустился на освященный стул.
