Капитан Арена - [43]

Участников состязания вызывали следуя алфавитному порядку, каждый по очереди занимал положенное место и выпускал одну пулю. Купить их можно было до шести, но какое бы количество пуль ни покупалось, сделать это надо было за один раз, пополнять их запас потом не разрешалось. Стало быть, купив одну пулю, Паскуале Бруно мог сделать лишь один выстрел, но, хотя он оставил за собой всего один слабый шанс, беспокойство среди других стрелков, которые знали о его ловкости, вошедшей во всей округе чуть ли не в поговорку, не уменьшалось.

Бруно явился, когда дошли до буквы «Н», поэтому перебрали все буквы алфавита, прежде чем вернуться к первой; затем снова начали с буквы «А», потом вызвали «Б»; Бруно вышел.

Если все смолкли, когда лишь увидели появившегося Бруно, то понятно, что воцарилась еще большая тишина при виде того, как он готовится привести публичное доказательство той ловкости, о которой ходило столько разговоров, хотя никто, однако, не мог сказать, что видел воочию ее проявление. Итак, под неотступными взглядами всех собравшихся молодой человек подошел к веревке, обозначавшей границу, и, казалось, не замечая, что он вызвал всеобщее внимание, оперся на правую ногу, сделал движение, чтобы расправить руки, прижал ружье к плечу и начал наводить его на цель снизу вверх.

Легко понять, с какой тревогой соперники Паскуале Бруно следили за движением дула ружья, по мере того как оно поднималось. Вскоре оно оказалось на уровне цели, и внимание всех удвоилось; но, к величайшему удивлению присутствующих, Паскуале продолжал поднимать дуло своего карабина, отыскивая другую цель; но вот, когда оно оказалось направлено на железную клетку, он остановился и замер на мгновение, словно и сам он, и его оружие были из бронзы; наконец, столь долгожданный выстрел прозвучал, и освобожденный, из железной клетки череп упал к подножию стены. Бруно тотчас перешагнул через веревку, медленно, не сделав ни одного торопливого движения, подошел к страшному трофею, ставшему доказательством его ловкости, благоговейно поднял его и, ни разу не обернувшись к тем, кого поверг в изумление его поступок, направился в горы.

Через два дня по всей Сицилии пронесся слух о другом событии, в котором Бруно тоже сыграл неожиданную и еще более трагическую роль, чем та, какую он только что исполнил. Тереза, та самая юная молочная сестра графини ди Кастельнуово, о которой мы уже говорили, вышла замуж за одного из кампиери вице-короля, и вот в день свадьбы, вечером, когда молодые супруги собирались открыть бал тарантеллой, посреди танцоров внезапно появился Бруно с парой пистолетов за поясом. Он подошел к новобрачной и под предлогом того, что она обещала танцевать прежде всего с ним, а не с кем-либо другим, потребовал, чтобы муж уступил ему свое место. Вместо всякого ответа тот выхватил нож, но Паскуале одним выстрелом из пистолета уложил новобрачного замертво; затем, со вторым пистолетом в руке, он заставил молодую жену, бледную и почти умирающую, танцевать тарантеллу возле трупа мужа; наконец, через несколько секунд, не в силах вынести муки, наложенной на нее в наказание за ее клятвопреступление, Тереза упала в обморок.

Тогда Паскуале направил на нее дуло второго пистолета, и все решили, что он собирается прикончить бедную женщину; но, подумав, верно, что в ее положении жизнь страшнее смерти, он опустил руку, разрядил пистолет, снова сунул его за пояс и исчез, причем никто даже не шелохнулся, чтобы попытаться остановить его.

Эту новость, которой сначала не решались верить, подтвердил вскоре сам вице-король; придя в ярость из-за смерти одного из самых храбрых своих служителей, он отдал строжайший приказ арестовать Паскуале Бруно. Но это легче было приказать, чем сделать. Паскуале Бруно стал разбойником, но разбойником на манер Карла Моора, то есть бандитом по отношению к богатым и могущественным, с которыми он был безжалостен, зато, напротив, слабые и бедные могли не сомневаться, что они найдут в нем защитника и друга. Рассказывали, что все банды, рассеянные до той поры по горной цепи, которая начинается в Мессине и сходит на нет в Трапани, собрались вокруг него и назначили его своим главарем, что поставило его чуть ли не во главе армии; а между тем всякий раз, когда его видели, он был один, вооруженный карабином и пистолетами и сопровождаемый своими четырьмя корсиканскими псами.

С тех пор как Паскуале Бруно, став вести новый образ жизни, приблизился к Баузо, управляющий, живший в маленьком замке Кастельнуово, угодьями которого он заведовал по поручению молодой графини Джеммы, перебрался в Чефалу, опасаясь, как бы с ним не случилось какое-нибудь несчастье, если он окажется вовлеченным в орбиту мести разгневанного парня. И замок был заперт, так же как и дом Джузеппе Бруно, как вдруг однажды, проходя возле стен замка, какой-то крестьянин увидел, что все двери там открыты, а в одном из окон заметил облокотившегося на него Бруно.

Несколько дней спустя Бруно повстречал другой крестьянин: бедняга, хотя и остался совсем без урожая, нес положенный оброк своему господину; оброк этот составлял пятьдесят унций, и, чтобы собрать такую сумму, крестьянин оставил жену и детей почти без хлеба. Бруно велел ему прежде всего рассчитаться со своим господином, а через день прийти на это же место, чтобы встретиться с ним, с Бруно. Крестьянин продолжил свой путь, наполовину успокоенный, ибо в голосе разбойника ему послышалось некое обещание, и он не ошибся.