Кап, иди сюда! - [31]
— Заболеет, а потом опять выздоровеет, — сказал Тоська. — И всё равно заберёт… Надо, знаешь что, украсть!
— Чепуха, — сказал Вова. — А он придёт в гости и увидит. Да и мама не разрешит украсть.
— Не до́ма! — Тоська перешёл на шёпот. — Не дома держать, понимаешь? А где-нибудь в подвале или в сарае.
— Придумал тоже, — сказал Вова и приподнял правое Капино ухо, а потом отпустил — и оно шлёпнулось обратно, как блин на сковороду.
Кап скосил на Вову свой карий глаз — мол, что это ещё за баловство? — и опять уставился в окно: ведь на телеграфных проводах сидели сороки и говорили, конечно, про него. А Вова стал думать о том, что никто уже теперь не ткнёт утром тапочку прямо ему в лицо, не лизнёт в нос, не сунет лапу — держи, и всё тут… Никто не положит к его ногам мячик, или палку, или клизму, и не залает: ну, кидай же скорей, я принесу!..
Тоська уже давно что-то говорил.
— …понимаешь? — услышал Вова. — Он подумает на Капа и выгонит его. А мы возьмём.
— Почему выгонит?
— Я ж говорю: заберёмся к нему в комнату и что-нибудь там испортим. Шкаф изрежем, у меня нож знаешь какой… Или там плащ порвём… немного совсем. А он решит, что это Кап…
— Кап ни за что так не сделает, — сказал Вова. — Возраст уже не такой. И вообще нечестно на него валить…
К ним подошла Тата. Она пробралась через весь автобус, чтобы погладить Капа.
— Будем к тебе в гости ходить, да? — сказала она. — Дядя Семь разрешит.
А Вове от этих слов захотелось плакать.
И вот наконец они в городе. Вову встречает папа с каким-то незнакомым толстым мужчиной в очках. Да это же дядя Семь! Ну и растолстел на своём курорте! И очки ведь он раньше надевал только после того, как посадит в кресло и скажет: «Откройте рот!»
Вова сразу сказал ему об этом, а дядя Семь ответил:
— Это для того, чтобы скорей моего Каплина увидеть… и тебя, конечно.
— Он теперь Кап, — сказал Вова. — Мы его все так называем, и ему больше нравится.
— Посмотрим, — сказал дядя Семь. — Спросим у него самого.
А Кап наскакивал то на Вовиного папу, то на дядю Семь, и трудно было сказать, кому он радовался больше.
— Ну, вот и кончилась наша собачья жизнь, — сказал папа, когда шли к стоянке такси. — Блудный пёс возвращается в лоно своё.
— Боюсь, долго у него будут болеть передние лапы, — сказал дядя Семь. — Столько ребят попрощалось!
В такси дядя Семь рассказывал, что чем-чем, а прогулками пёс теперь будет обеспечен. Он договорился с одним человеком, у которого уже есть два фокстерьера: будет к нему утром приводить Капа, а вечером забирать.
— Собачья группа, — сказал Вовин папа. — А завтрак надо с собой давать?
Но Вова даже не улыбнулся. Он думал о том, какой всё-таки странный народ эти взрослые. Для них что Кап, что чемодан — всё одно: сдал на хранение, и ладно. А ещё охотиться собирался. На куропаток, на медведя… Зубодёр!
Тут дядя Семь поглядел на Вову, и тот даже покраснел: ему показалось, что он очень громко подумал последнее слово и дядя Семь услышал.
— Что, брат? Жалко расставаться? — сказал дядя Семь. — Ничего. Приходи почаще. Мы будем только рады. Верно, Каплин?.. Ну, скажи спасибо Вове и его родителям, конечно, и пошли домой.
Такси остановилось. Вова прижался щекой к Каплиному лбу — там, где белая звёздочка. Он бы, наверно, и поцеловал его, но не при папе, да и мама говорила, что от этого бывает какая-то страшная болезнь на букву «т».
Кап несколько раз оборачивался, словно спрашивал, что же Вова-то не идёт. Перед самым подъездом он остановился, внимательно посмотрел в сторону машины, потом тряхнул ушами, и последнее, что Вова увидел, перед тем как закрылась дверь, — это хвостик с завитком на конце.
После приезда из лагеря дел у Вовы, конечно, хватало: нужно было повидать многих ребят, рассказать о лагере и о Капе, сыграть на пустыре в футбол, сходить на пруд, в кино… Даже за хлебом пойти было некогда. Но, для того чтобы повидать Капа, время всегда находилось. Тем более, что в собачью группу Кап так и не ходил. Вернее, походил два дня и перестал, потому что там такое творилось! Фокстерьеры приняли его в штыки — лаяли не переставая и в драку лезли. Один из них даже голос сорвал. Неизвестно, чем Кап пришёлся им не ко двору. Ведь характером он очень уживчив: дружелюбный, ласковый, необидчивый. Это всё фокстерьеры — известные забияки! А может, и Кап что-нибудь им такое пролаял, очень обидное…
Но, как бы то ни было, Кап снова сидел бы часто один в маленькой комнате, если б не Вова. Вова же не давал ему скучать. Он приходил по нескольку раз в день, с ребятами и один, вынимал ключ из старого пальто, если Семёна не было, играл с Капом и потом забирал его к себе. А вечерами часто звонил дяде Семь и говорил, что Кап так крепко спит — просто жалко его будить. Пусть уж он у них переночует. И дядя Семь разрешал.
— Не пойму, — говорила Вовина мама, — у кого живёт собака? Когда ни приду, она всё здесь.
Вова даже не давал убрать Капину миску — так она и стояла в углу их комнаты.
Если он полдня не видел Капа, то обязательно узнавал по телефону, как тот себя чувствует, холодный ли нос и не ругались ли на него во дворе.
Когда начались занятия в школе, Вова стал заходить к Капу каждый день после уроков. Иногда он это делал и вместо уроков. Вместо пения, например.
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
Сборник рассказов Ю. Хазанова о том, какие истории приключались с псом Капом, с Вовой, и с Кирой-Кирюшей.
Продолжение романа «Черняховского, 4-А».Это, вполне самостоятельное, повествование является, в то же время, 6-й частью моего «воспоминательного романа» — о себе и о нас.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От автора: Эта книга и самостоятельна, и служит, в то же время, продолжением предыдущей, носящей не слишком ясное название «Знак Вирго», что означает «Знак Девы», под которым автор появился на свет.Общее заглавие для всего повествования о своей жизни, жизни моего поколения и, в какой-то степени, страны я бы выбрал «Круги…», или (просто) «Это был я…» А подзаголовком поставил бы пускай несколько кокетливые, но довольно точные слова: «вспоминательно-прощально-покаянный роман».
Продолжение романа «Лубянка, 23».От автора: Это 5-я часть моего затянувшегося «романа с собственной жизнью». Как и предыдущие четыре части, она может иметь вполне самостоятельное значение и уже самим своим появлением начисто опровергает забавную, однако не лишенную справедливости опечатку, появившуюся ещё в предшествующей 4-й части, где на странице 157 скептически настроенные работники типографии изменили всего одну букву, и, вместо слов «ваш покорный слуга», получилось «ваш покойный…» …Находясь в возрасте, который превосходит приличия и разумные пределы, я начал понимать, что вокруг меня появляются всё новые и новые поколения, для кого события и годы, о каких пишу, не намного ближе и понятней, чем время каких-нибудь Пунических войн между Римом и Карфагеном.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.