Кант: биография - [65]
Интересы Канта были не только и даже не столько филантропическими. Его больше интересовали непосредственные наблюдения за операцией и ее последствиями. Вполне вероятно, что он хотел больше узнать о том, что и как слепорожденный увидит в первую очередь. Знаменитая задача Молинё интересовала и Канта в Кёнигсберге[502].
Гердер приехал в Кёнигсберг в августе 1762 года[503]. Рекомендованный Гаманом, он сначала работал в книжном магазине Кантера, почти целыми днями читая, и вскоре Кантер заметил талантливого молодого человека, заслуживающего помощи и поддержки. По-видимому, Кантер попросил Канта позволить Гердеру ходить на его лекции бесплатно. После экзамена, на котором Кант обнаружил, что Гердер достаточно хорошо подготовлен к университетским занятиям, ему разрешили посещать лекции. Как сказал сам Гердер, он изучал «у магистра Канта в особенности различные разделы философии, филологию у профессора Кипке, богословие в его различных областях у доктора Лилиенталя и Арнольдта»[504]. Он посещал и лекции Теске по физике. В самом деле, в то время они были для него, пожалуй, самыми важными [505] .
В то время Кипке жил уже не вместе с Кантом, а далеко за городом (в Форштадте), где выращивал морковь и лук и торговал ими со своего огорода[506]. Кант жил и преподавал в так называемом Магистерском переулке (Magistergasse или Magisterstraße), гораздо ближе к университету[507]. По традиции на этой улице жили многие университетские преподаватели. Можно предположить, что Кант не выращивал ни лука, ни моркови; будучи гражданином и академического, и элегантного миров, он не имел ни времени, ни желания этим заниматься. Он наслаждался жизнью элегантного магистра. Иной раз, перебрав с беседами и вином, он не мог самостоятельно «найти проход (Loch') в Магистерский переулок»[508].
Когда приглашений на обед не поступало, Кант обедал у Герлаха, в «бильярдной в Кнайпхофе», рядом с которой жил. Боровский указывает, что в «молодые годы он выходил после обеда, закончив лекции, в кофейню, беседовал там о событиях дня или играл в бильярд. В то время он также любил играть в ломбер на званых ужинах по вечерам, потому что считал, что игра оживляет ум»[509]. Затем следовала долгая прогулка, часто в компании друзей или студентов, которых он приглашал присоединиться к нему после лекций. Опять же, темы разговоров не обязательно были научными, а варьировались гораздо шире[510]. Вернувшись домой, он продолжал работать, по большей части читать. Конечно, по вечерам его часто приглашали в гости к друзьям и знакомым, поэтому ему иногда и было трудно найти дорогу домой.
Гердер, в целом соглашаясь с рассказом Боровского о преподавательсской деятельности Канта, писал, что его
…лекции были самым интересным общением. Так же, как он проверял выводы Лейбница, Вольфа, Баумгартена, Крузия и Юма и следил за действием законов природы, открытых Кеплером, Ньютоном, физиками, он интересовался появляющимися тогда сочинениями Руссо. а также каждым ставшим ему известным открытием в области естествознания, отдавал ему должное и все время возвращался к непосредственному знанию природы и моральной ценности человека[511].
Канту было 38 лет, когда Гердер у него учился, и Гердер всегда думал, что это были лучшие годы Канта. Спустя много лет после их ссоры Гердер восхищался: «больше тридцати лет назад я знал молодого человека, самого создателя критической философии, и ходил на все его лекции, на некоторые по нескольку раз, в годы его величайшего расцвета»[512]. Он
…обладал веселой бодростью юноши. Его открытое, как бы созданное для мышления чело несло печать просветленности, из его уст текла приятная речь, отличавшаяся богатством мыслей. Шутка, остроумие и юмор были средствами, которыми он всегда умело пользовался, оставаясь серьезным в момент общего веселья. Его лекции носили характер приятной беседы; он говорил о каком-нибудь авторе, но думал за него сам, развивая дальше его мысли, при этом ни разу за три года, в течение которых я слушал его ежедневно, я не заметил у него ни капли заносчивости. У него был противник, стремившийся его опровергнуть.[513]
Гердер подчеркивал, что Канта интересовала только истина, что он не желал участвовать ни в каких сектах и партиях и не искал простых последователей. Кроме Веймана, у него, по-видимому, не было врагов. Философия Канта «пробуждала самостоятельную мысль»[514]. Он был человеком мира. «Естественная история и жизнь природы, история народов и человека, математика и опытное знание были теми источниками, откуда он черпал своею всеоживляющую мудрость»[515].
Гердер преувеличивал. Он писал скорее агиографическое, чем биографическое сочинение. Тем не менее его рассказ об этом периоде не столь уж ошибочен. Другие думали так же. Так, другой студент, Христиан Фридрих Йенш (1743–1802), поддержал Гердера, рассказав
…как интересно было слушать лекции Канта. Полный энергии, он появлялся и говорил: «Здесь мы остановились в прошлый раз». Он так глубоко и живо усвоил свои главные идеи, что жил теперь в них и в соответствии с ними все время; и часто почти не обращал внимания на учебник.
