Кант: биография - [198]

Завершение: «Собирать свои вещи»

Гёшен писал своему сыну 2 февраля 1797 года, что Кант не читает лекций и больше не будет их читать. «Он намерен провести остаток своей жизни, упорядочивая свои бумаги, и отдать свое литературное наследие издателям. Тем, кто спрашивал о его трудах три года назад, он уже отвечал: „Что бы это могло быть? Sar-cinas völligere. Это все, о чем я могу сейчас думать“»[1553]. Кант планировал «собирать свои вещи», по крайней мере с этого времени. Он уже не ждал от себя многого. В 1794–1796 годах он почти ничего не публиковал. Больше будет опубликовано в 1797 и 1798 годах, но эти книги в основном были результатом «упорядочивания бумаг». Много раньше он задумал «Метафизические начала учения о праве» (1797) и «Метафизические начала учения о добродетели» (1797) и долго работал над ними. Тем не менее большая часть содержащегося в них материала – это материал лекций, а в них мало нового[1554]. «Спор факультетов» (1798) состоял из трех статей. Одна была написана в 1794 году, вторая – после октября 1795 года, а третья – в 1796–1797 годах. «Антропология с прагматической точки зрения» (1798) полностью основана на лекционных записях. Помимо упорядочения бумаг, он написал несколько коротких статей и открытых писем, продиктованных временем и обстоятельствами. В его публикациях не содержалось свежих идей, они были весьма предсказуемы и полностью подтверждали наблюдение Яхмана, что Кант уже не был самим собой, но время от времени приближался к прежним своим способностям. Перестав читать лекции, он мог уделять больше времени литературным занятиям, но не открывал новых горизонтов. Здоровье подводило. Никогда не обладая крепким здоровьем, за которое его часто хвалили «давно умершие друзья», он теперь определял «здоровье» как время, когда он и не страдал бессонницей, и не спал более чем на два часа дольше, чем обычно, пока мог есть и ходить[1555].

В мае 1796 года Кант опубликовал одну из последних статей в Berlinische Monatsschrift. Она была озаглавлена «О вельможном тоне, недавно возникшем в философии» и, казалось, была направлена против «Писем Платона вкупе с историческим введением и примечаниями» Иоганна Георга Шлоссера (1739–1799), вышедших в 1795 году. Шлоссер, муж сестры Гёте Корнелии, был правительственным чиновником в Бадене, но ушел в отставку и теперь занимался более философскими вопросами. Не питая особой любви к теориям Просвещения, он был одним из самых откровенных критиков школьных реформ Базедова, например[1556]. Он был убежден, что большинству детей не нужно знать о «высших» вещах, они должны привыкать к постоянной работе. Шлоссер также разработал своеобразную разновидность платоновского мистицизма, утверждавшую, что истинное знание основывается не на дедуктивных рассуждениях, а на созерцании. Во многих отношениях этот взгляд был просто еще одним выражением Gefühlsphilosophie, или философии чувства, популярной в определенных кругах. Шлоссеру были близки философские идеи Якоби и Франца Гемстергейса (1721–1790), но его мистицизм был также вполне совместим с розенкрейцерством, которое Фридрих Вильгельм II и Вёльнер предписали как лекарство против философии Просвещения.

Кант критиковал эту точку зрения в своем все еще не опубликованном сочинении «Спор факультетов», а в письме Штейдлину, где он отказывался от публикации, писал, что ироническое отношение того рода, на которое способен Лихтенберг, пожалуй, лучший способ противостоять такому обскурантизму. Ирония в его нападках на «вельможную» философию Шлоссера заключалась в том, что тем самым он также нападал на «Его Величество» в Берлине.

Кант называет «вельможной» любую философию, которая не развивает методично и медленно свои идеи, а является провидческой и основана на том, что можно назвать интеллектуальным созерцанием. Ее девиз: «Итак, да здравствует философия чувства, подводящая нас прямо к сути дела! Долой мудрствование понятиями!» Эта «новейшая немецкая мудрость», противопоставленная требованию «определенных форм», то есть критической философии, обещает «ощутимые тайны»[1557]. Кант отмахивается от «новейших обладателей» тайных философских истин точно так же, как от аскетов, алхимиков и масонов[1558].

Кант ни разу не упоминает имени Шлоссера, но приводит цитаты из его примечаний к письмам Платона. Шлоссер вполне обоснованно почувствовал себя оскорбленным и написал в 1796 году ответ под названием «Послание молодому человеку, который намеревается изучать критическую философию», где утверждал, что Кант разрушает христианство и при этом губит жизни многих. Он даже говорил, что Канту нельзя позволить оставаться на посту, тем самым поощряя консервативные силы в Берлине предпринимать больше усилий.

Кант ответил на эти нападки в «Благой вести о близком заключении договора о вечном мире в философии»[1559]: Шлоссер, желая «отдохнуть от принудительного подчинения власти законоуправления в небездеятельном досуге», неожиданно вступает «на боевой рубеж метафизики, где торгашеского ожесточения больше, чем в той сфере, которую он только что покинул»[1560]. Пересказав основные положения собственной философии, Кант показывает, что шлоссеровская критика критической философии основана на ошибках и что Шлоссер путается; он не знает и не может знать, о чем говорит. Либо он просто несведущ, либо притворяется, но тогда он лжет. В заключение Кант утверждает, что если бы те, кто занимается философскими вопросами, были по-настоящему честны с самими собой и другими, в философии воцарился бы мир.