Мы ссыпали зерна в крохотный костерок, и они сначала светились, словно кораллы, а затем с треском лопались.
— Хлебушком пахнет! — расчувствовался Обжора.
И правда, когда Агриппино подал нам испеченные и очищенные от золы зерна, на нас дохнуло свежим хлебом. Наслаждаясь этим запахом, мы дули на горячие зернышки.
Чернявый приосанился и, по своему обыкновению, понес околесицу:
— Горе тому, кто прикоснется к моему жареному барашку! — Он царственным жестом взял горсть зерен и отправил в рот. — Ох, простите, я ошибся, это был жареный фазан. А вам я оставляю цыплят, куропаток и перепелок.
Обжора, не слушая его, греб себе в рот горстями — и так бы все один и сожрал, если бы Тури и я не вдарили ему по рукам. До чего же вкусное было это зерно, будто медом помазано.
— А я ем мясо жар-птицы! — объявил Пузырь.
— А я — свиную печенку, обжаренную на угольях, — сказал Кармело: кто-кто, а уж он-то, как сын мясника, в мясных блюдах знал толк.
— А я выбираю жир, как дон Микеле Риццо, — возразил Карлик.
— А я говорю — фазаны! — настаивал Чернявый. — Вы что, по запаху не чувствуете?
— Нет-нет, куриные жопки, обжаренные на оливковом масле! — выдал свою версию Золотничок.
После мясных блюд мы перешли к десерту. Скоро и руки, и рожи у нас были в лиловых пятнах от спелой ежевики. Жаль только, что досталось нам маловато. Я медленно, чтобы продлить удовольствие, клал в рот ягодку за ягодкой.
— Ах, такого инжира нет даже в роще дона Якопо Алоизи! — снова стал дурачиться Чернявый.
На это мы ответили шквалом восклицаний.
— Не инжир, а ананасы! — заявил чересчур грамотный Пузырь.
— Это что еще за звери такие?
— Послушайте меня, это персики!
— Нет, это сладкие трубочки!
— А по мне, так виноград из королевского сада!
— Да ты что, это мед, который пчелы собрали специально для нас.
— Нет, золотистый рис прямо из Китая!
— Врете вы всё, это семена лотоса!
— Да, семена лотоса!
— Свежие дыни! Свежие дыни! Покупайте!
— Мандарины из Скордии!
— Мед, мандарины, виноград, малина!
Мой брат, коверкавший все слова на свете, даже свое имя, выкрикнул:
— Малиновиноградомандариномеды!
Пир наш закончился. Конечно, досыта мы не наелись, зато повеселились на славу.
— Так, а теперь пошли к Зануде в гости, — сказал неугомонный Золотничок.
Тури воспротивился:
— Заладил: Зануда, Зануда! Большая радость — глазеть на этого душегуба!
Но мы его не послушали и отправились навстречу нашей судьбе. По обеим сторонам дороги белели известняковые холмы; мы знали, что за ними течет ручей. Карлик по дороге рассказал, что у пещеры видел еще троих — Громилу, Щегла и Хитрюгу.
— С тех пор как американцы их вытурили из сарая на окраине, они все время шьются с Занудой в той пещере.
Тури снова попытался нас отговорить. Но Чернявый в мгновение ока очутился на скале и взмахом руки позвал нас за собой.
Мы так ловко лазать по горам не умели и потому ползли на карачках, поминутно рискуя сорваться в пропасть.
Наконец мы все же добрались до Чернявого, и он велел нам спрятаться в кустах. Оттуда был хорошо виден вход в пещеру; мы даже различили какое-то глухое бормотание.
— Это он, Зануда, — уверенно заявил Карлик.
Бормотание перешло в жалобные стоны, конечно, слов разобрать было нельзя, ведь звуки доносились, можно сказать, из-под земли.
Сверху просматривалась вся долина, изрезанная скалами.
Немного спустя из пещеры вышел Джованни: он нес на доске мертвого кота, освещенного целой сотней спичек.
— Ох уж мне этот Зануда, могила его исправит! — проворчал Пузырь, который раньше входил в его банду.
А Обжора изо всех сил удерживался от смеха, чтобы не выдать нас.
Эти полоумные могильщики — иначе их и не назовешь, — совершив обряд погребения, вернулись в пещеру. И вновь зазвучал заунывный хор голосов. Даже когда все смолкло, он эхом отдавался у нас в ушах.
На берегу Фьюмекальдо в этот час не было ни души.
— Ну что? — спросил мой брат, повернувшись к Тури.
— Давайте его разыграем, — предложил Золотничок. — Чтоб он со страху в штаны наделал.
— Бросьте, — удерживал нас Тури. — Опять до драки дойдет, как в прошлый раз.
Но мы уже завелись. Сперва мой брат засвистал, словно соловей-разбойник. А мы вторили ему оглушительным щелканьем дроздов.
Нашего свиста в пещере наверняка бы никто не услышал, если б не гулкое эхо, которое подхватило его и рассыпало по всей округе, так что горы задрожали.
Джованни выглянул из пещеры и прислушался.
Щегол, Хитрюга и Громила появились следом за ним, также испуганно озираясь. Внезапно сукин сын Джованни взглянул вверх и увидел нас.
— Вы чего тут забыли, паскуды?! — взревел он. — Я когда-нибудь мешал вашим военным играм?
В ответ ему опять понесся свист, хохот и поток брани.
— Пошли к чертовой матери! — плаксивым голосом отозвался Джованни.
Его дружки в страхе вылупили на нас глаза.
Мне почему-то стало жаль их.
— Прекрати, — сказал я Чернявому. — Не видишь — он чуть не плачет?
Чернявый (он вообще-то был добрый малый) мгновенно перестал свистеть. Остальные тоже один за другим умолкли. Джованни смерил нас взглядом и нырнул обратно в пещеру.
— Ну, все, — сказал Тури. — Пошли домой. Неужто вам не надоело?
— А что, если поискать раков? — предложил Агриппино. — Они прячутся у воды, под камнями. Наловим и поотрываем клешни. Знаете, как весело!
