Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники - [64]

Костры на иванов день по форме ничем не отличались от костров, зажигаемых в другие праздничные дни: на масленицу и пасху; их зажигали преимущественно на возвышенных местах, хотя в некоторых местах, особенно в городах, их жгли на равнине, чаще на рыночной площади перед ратушей^{419}. К костру собирались и стар и млад, водили хороводы, дети, юноши и девушки прыгали через него. Парни и девушки прыгали парами. Если при прыжке парень и девушка не разожмут рук, то считали, что их любовь укрепится и в этом же году они справят свадьбу (Верхняя Саксония); если же разожмут руки или платьем заденут за огонь, то это был неблагоприятный знак. В некоторых областях, наоборот, считалось нехорошей приметой, если огонь не задевал платья прыгающей через костер женщины. Полагали, что в таком случае она в текущем году не забеременеет, так как не приобщилась к плодотворящей силе огня^{420}.

По высоте прыжков судили также о том, хороший или плохой будет урожай. Здесь сочетается, по мнению советского ученого С. А. Токарева, магия плодородия с магией брачного оплодотворения^{421}. По народным представлениям, прыгание через костер и прогон скота через него способствовали защите людей и животных от болезней, оберегали их от колдовства. С этой целью во многих областях Германии к костру приносили больных детей. Считали, что особенно целебным свойством обладал иванов огонь при глазных болезнях, спасал он также от болей в пояснице во время жатвы. По поверьям, головешки из иванова костра, хранящиеся в доме, защищали от пожара. В целях оберега клали также немного золы из костра в корм скоту. Чтобы придать силы целебным свойствам огня, в него бросали определенные травы; сорняки же бросали в огонь, чтобы их поменьше было в поле. Если майское дерево стояло до дня Иоганна, то его также бросали в костер. По мнению Ферле, это не обязательно означало уничтожение старого символа, а скорее должно было придать силу огню и обеспечить все живое и растущее теплом солнца.

С культом солнца связывал и Шпамер обычай зажигания огней в иванов день^{422}. Не отрицая веры в очистительную и апотропеическую силу иванова огня и связь его с солярным культом, советский фольклорист В. Я. Пропп, исследуя аграрные обряды русских, пришел к выводу, что обряды иванова дня, в том числе и обрядовые костры, — продуцирующие, т. е. все они направлены на то, чтобы воздействовать на рост растений^{423}.

Помимо зажигания костров, иногда в этот день, как и на некоторые другие праздники, скатывали с возвышенности горящие колеса, смоляные бочки, бросали горящие диски. Все это, по поверью, должно было защищать поля от непогоды. В целях повышения плодородия полей во многих областях Германии в пашни втыкали головешки из иванова костра. В некоторых местах, например в брауншвейгской деревне Вендебург, еще в конце XIX в. в землю закапывали деревянный крест, который несли во время шествия в день Иоганна (это называлось закапывать Johannich). При этом закапывали и бутылку шнапса, из которой пили участники процессии^{424}.

Закапывание в иванов день в землю кусков дерева — воплощения сил природы — означает стремление человека передать эти силы земле, которая должна родить новый урожай. Сжигание дерева (иногда в виде чучела) на костре придает силу огню, и люди, прыгая через костер, как бы приобщаются к ней^{425}.

Обычно костры зажигали в иванову ночь, однако в некоторых местах, например в Маркдорфе у Боденского озера, это делали в 12 часов дня, ибо считали, что полдень особенно полон таинственности, в этот час бродят духи. «Огонь солнцеворота» (Sonnwendfeuer) и связанные с ним народные верования очень схожи во всей Европе. По мнению Ферле, корни этих явлений надо искать в общей индоевропейской основе. Отдельные же детали обрядности могли, на его взгляд, впоследствии заимствоваться одним народом у другого^{426}.

Иной точки зрения придерживается В. Я. Пропп. По его мнению, сходство обрядов на иванов день объясняется сходными формами мышления, связанными с ранним земледелием^{427}. Если принять эту точку зрения, то детальные различия обрядности могут, видимо, быть объяснены тем, что каждый народ в своих конкретных условиях вносил что-то свое в обрядность, хотя не исключены и заимствования.

После первой мировой войны празднование иванова дня приняло несколько иные формы. Оно было перенесено на 21 июня — астрономически более точный день летнего солнцестояния. В Бадене, Гессене и некоторых других землях каждый год за несколько месяцев до призыва в армию создавались рекрутские ферейны, которые и руководили сооружением и зажиганием костров в иванову ночь^{428}. Но по-прежнему огни зажигали не спичками, а факелом, зажженным от «чистого» огня, полученного трением^{429}.

Кроме огня в обрядности дня Иоганна Крестителя большую роль играли травы. Некоторые травы получили название по имени святого — Johanniskraut (иванова трава). Наибольшей популярностью у немцев пользовался в качестве ивановой травы дырчатый зверобой (Hypericum perforatum), хотя в каждой земле была своя главная иванова трава (или цветок); в Тюрингии, например, арника, которую использовали для приготовления лечебных мазей. В лечебных целях собирали также тмин и другие травы. Травы использовались в эту ночь девушками также и для гадания, главным образом о суженом. Девушки молча прикрепляли две травинки к потолку или у печи и наблюдали за тем, склонятся ли они друг к другу. Если это случалось, то девушка делала вывод о расположении к ней ее суженого. Венок из зелени, положенный под подушку, «помогал» увидеть во сне суженого.