Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники - [63]
Летне-осенний календарный цикл хозяйственных занятий начинался в июне с сенокоса, включал уборку урожая, подготовку пашни под посев озимых и заканчивался сбором винограда.
В это напряженное время людям было не до праздников, поэтому летне-осенний период календарного цикла беднее праздниками, чем зимний и весенний. Если летом не поработаешь, зимой будешь бедствовать: «Лето кормит, зима съедает» («Der Sommer ernährt, der Winter verzehrt»)>{403}.
О том, что весь этот цикл совпадает со временем уборочных работ, свидетельствуют и названия месяцев. Так, первый летний месяц — июнь — назывался в народе, помимо заимствованного из латинского Juni, также Heumonat (т. е. месяц сена), а иногда и Brachmonat, так как в это время производилась вспашка пара под озимые. Июль (Juli) также назывался Heumonat, хотя в это время в некоторых областях уже полным ходом шла уборка озимых зерновых. Август (August), в который заканчивалась уборка зерновых, назывался Erntemonat (т. е. месяц жатвы).
По народному календарю 24 августа, в день св. Бартоломея, начиналась осень (по официальному календарю 22 сентября), поэтому следующий за этим днем первый новый месяц — сентябрь (September) назывался Herbstmonat (осенний месяц). С завершением уборки зерновых уборочные работы отнюдь не заканчивались: убирали овощи, фрукты и, наконец, виноград, поэтому октябрь (Oktober) в народе называли Weinmonat (т. е. месяц винограда, вина). Ноябрь (November) — переходный месяц от осени к зиме, когда все работы в поле уже заканчивались, загоняли скот с пастбищ в стойла, в народе назывался туманным месяцем (Nebelmonat)>{404}, а в некоторых областях, где иногда в этот месяц еще вспахивали стерню под яровые, назывался Brachmonat>{405}.
Самым большим праздником начала лета был день Иоганна Крестителя (24 июня). С этого времени начинались сенокос, созревание хлебов и подготовка пара под сев озимых. День Иоганна Крестителя по времени почти совпадает с днем летнего солнцестояния, с которым в прошлом было связано много обычаев и обрядов языческого происхождения, поэтому церковь и приспособила день Иоганна Крестителя к этому времени, стремясь вытеснить или изменить содержание языческих обрядов>{406}.
Однако в связи с тем, что по более старому юлианскому календарю день солнцеворота приходился на 9 июня, то некоторые сходные обычаи и приметы относились к дням, предшествующим дню Иоганна. Так, считали, что «на Варнаву солнце от нас уходит, на Люцию снова к нам приближается» («Auf Barnabe die Sonne weicht, auf Lucia sie wieder zu uns schleicht»)>{407}. Полагали, что день Варнавы (11 июня) самый длинный; трава в этот день самая высокая; наступало время сенокоса: «Св. Варнава не забывай о серпе — самый длинный день и самая длинная трава» («St. Barnabas nimmer die Sichel vergass — hat den längsten Tag und das längste Gras»)>{408}.
Много сельскохозяйственных примет связано с днем св. Вита (hl. Veit) — 15 июня. Считали, что это наилучшее время для сева льна и ячменя:
В этот же день немцы предпочитают сажать капусту. К этому времени все хлеба в цвету, и дождь теперь вреден для ячменя и овса. Это смена времени года. Отсюда изречение: «На святого Вита меняется время, и листья поворачиваются на другую сторону» («Sankt Veit ändert sich die Zeit, und die Blätter wenden sich auf die andere Seit»)>{410}.
До середины XIX в. в Швабии (в Бургау, Обермедингене и др.) вечером в день св. Вита зажигали костры, как и в иванову ночь. Девушки гадали о суженом; устраивались ярмарки. Часто же день св. Вита становился главным днем сбора хвороста для костров, зажигаемых в ночь накануне праздника Иоганна>{411}. Главным элементом обрядности в иванов день, по мнению немецких этнографов А. Шпамера, Е. Ферле и некоторых других, были огни (Sonnwendfeuer)>{412}, пережиток древнего языческого обряда в период летнего солнцеворота. И церковь, и светские власти неоднократно запрещали костры, но тщетно. В средневековье костры на иванов день зажигали по всей Германии. И после Реформации в протестантских областях, например в Саксонии, ивановы костры жгли вплоть до конца XIX в.>{413}
Однако со временем некоторые обычаи, связанные с этим днем, в частности огни, стали исчезать. К концу XIX в. граница между пасхальными огнями и огнем на иванов день проходила южнее Гарца и Гессена: на севере преобладали пасхальные огни, на юге — ивановские>{414}. По материалам, собранным в 20-х годах XX в. для немецкого этнографического атласа, известно, что костры в иванову ночь жгли уже только на юге Германии (в Баварии)>{415}. В некоторых северных областях в иванову ночь зажигали свечи (как пережиток былых костров), а в городах их заменила иллюминация>{416}.
В зажигании костра должны были принимать участие все члены общины. Кто не участвовал в этом обряде, того дразнили мальчишки в своих песнях как скрягу>{417} или штрафовали на два с половиной гроша (например, в Брауншвейге)>{418}. Если кто-либо не мог по каким-то причинам участвовать в празднике, он обязан был появиться хотя бы на короткое время и выпить стакан вина.
