Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые - [46]

Но есть и более простое объяснение факту присутствия среди анархистов уголовных элементов. В анархисты мог вступить кто угодно, и уже на следующий день принять участие в боевых акциях, получив от соратников оружие и бомбы. В отличие от революционеров-народников, организовывавших покушения на представителей верховной власти, анархисты, стремившиеся сделать террор массовым, мишенью для него избрали обыкновенного помещика, фабриканта, полицейского.

Шлема Аснин оказался в Кронштадте, так как сидел в расположенном там Шлиссельбурге, каторжном централе, где тюремный режим был едва ли не самым жестким во всей Российской империи. Там был казнен брат Ленина Александр Ульянов, покушавшийся на Александра III.

Аснин – по документам мещанин из Киевского уезда, был сыном киевского учителя, родился в 1884 или 1885 году, рано остался сиротой, у него в детстве умерла мать. В 15-летнем возрасте был осужден за первую кражу со взломом, потом – еще четыре судимости, последняя – за разбой. В Шлиссельбурге и примкнул к анархистам. Освободили его 1 марта 1917 года вместе с ними как «политического».

Матросскую форму Аснин надел после освобождения, тогда же, видимо, сделал татуировку с якорем. Был по-своему артистичен – матросом ведь не просто притвориться, одной формы недостаточно, а ведь он в ней выступал на митингах, порой меняя ее на другой маскарадный костюм.

«Черный длинный плащ, мягкая широкополая шляпа, черная рубашка взабой, высокие охотничьи сапоги, пара револьверов за поясом, а в руке наотмашь винтовка, на которую он опирался». Так, по воспоминаниям комиссара Балтфлота Ивана Флеровского[20], он выглядел на трибуне в Кронштадте 10 июня 1917 года. Аснин прибыл туда с дачи Дурново, куда к тому времени перебрался, чтобы сагитировать матросов (в митинге участвовало около 10 тысяч человек) немедленно ехать в Петроград на демонстрацию против Временного правительства. Но выступал он столь косноязычно, что публика не восприняла его призывы, и в итоге спланированная анархистами многотысячная демонстрация 18 июня в Петрограде состоялась без кронштадтских моряков. Но все же состоялась. Как раз после нее отряд анархистов напал на здание «Крестов» и освободил единомышленников, нашедших убежище на даче Дурново.

Вернемся, однако, к странной татуировке на спине Аснина. Известно, что он никому ее не показывал, в баню ходил лишь с самыми близкими товарищами, что не могло не быть замечено окружающими. Что бы это значило? За ответом на этот вопрос я обратился к знакомым криминалистам. От них мне стало известно, что уже с конца XIX века татуировки в «воровском сообществе» содержали информацию о виде криминальной профессии, судимостях, месте в иерархии. Причем сам факт нахождения татуировок на спине и особенно на ягодицах почти всегда обозначал, что ее носитель является «опущенным», т. е. вынужденным педерастом.

Если с Асниным дело обстояло именно так, то это многое объясняет. Еврей, стало быть, уже по этой причине дискриминируемый, да еще и вор, большую часть своих тридцати с небольшим проведший в тюрьме, к тому же обиженный «своими». В Кронштадте примкнул к сильным, матросы – защитят, не дадут в обиду. Для него революция – не случайный выбор. В революцию чаще других идут те, кто потерпел крушение и обычным путем ничего в жизни добиться не в состоянии – кто был ничем, тот станет всем. И этот человек едва не стал причиной «июльского октября».

Анархисты сразу после захвата дачи замыслили ответный удар. 3 июля на собрании 1-го пулеметного полка, в казармах которого Аснин был частым гостем, «появился анархист Блейхман… с расстегнутой на груди рубахой и разметанными во все стороны курчавыми волосами. Солдаты… явно благоволили к его эксцентричному виду, его нерассуждающей решительности и его едкому, как уксус, еврейско-американскому акценту, – писал Троцкий, знавший толк в ораторах. – Блейхман плавал во всяких импровизированных митингах, как рыба в воде». Он предложил немедленно выйти с оружием в руках и свергнуть Временное правительство. Его поддержал прапорщик Семашко, командир полка, равного по численности дивизии (почти 12 тысяч солдат и офицеров) – после Февраля должности командиров стали выборными.

Полк направил своих делегатов в Кронштадт, призывая вооружиться и двинуться на Петроград. На этот раз призыв подействовал. Немалую роль сыграла знаменитая анархистка Маруся Никифорова, сумевшая на митинге на Якорной площади, где, по оценкам очевидцев, присутствовало 8-10 тысяч человек, убедить «братишек» идти в Петроград свергать Временное правительство. Почти 5 тысяч моряков выступили на помощь якобы начавшемуся в городе вооруженному восстанию.

В Петрограде анархистскую инициативу оседлали большевики, которые поначалу были против нее, считая несвоевременным требуемый анархистами переход власти в руки Советов, где они имели меньшинство. 4 июля они повели матросов и примкнувшую к ним толпу к дворцу Кшесинской, там, мол, присоединятся рабочие разных заводов. Но когда матросы прибыли к большевистскому штабу, на балконе оказались Ленин и Свердлов, призвавший выгнать «министров-капиталистов». Так называемая «вооруженная демонстрация» началась.