Как Сталин Гитлера под «Монастырь» подвел - [46]

Даже занимая высокие посты, он никогда не важничал, был вежлив и любезен со всеми. Правда, с незнакомыми держался настороженно и сдержанно, и по этой причине его считали холодным и угрюмым человеком. Дашков старался избегать пышных официальных приемов и шумных, но скучных для него обществ. Зато в кругу друзей он преображался.

Дмитрий Васильевич обладал поистине «взрывной» энергией, хотя был немного ленив и любил откладывать дела до завтра. Но, если уж необходимо было сделать что-то нужное и важное, мог работать без устали день и ночь. Когда Дашков состоял в должности статс-секретаря Николая I, царь поручил ему подготовить доклад об устройстве княжеств Молдавии и Валахии. Дмитрий Васильевич принялся за работу вечером и просидел над запиской без отдыха более суток. Своим мелким почерком, почти без помарок, он подготовил великолепный двенадцатистраничный доклад, где все последовательно вытекало одно из другого. Император остался очень доволен и быстротой, и качеством подготовки документа.

О твердости Дашкова в отстаивании своего мнения свидетельствует и такой факт.

В середине 1830-х годов правительствующий сенат рассмотрел уголовное дело в отношении группы поляков, обвиненных в заговоре против императора. Николай I лично контролировал это дело. Однако сенат не оправдал надежд самодержца и «по недостаточности улик» оправдал подсудимых. Разгневанный император перенес рассмотрение дела в Государственный совет. Во время заседания совета Дашков в качестве генерал-прокурора давал заключение по делу. Он скрупулезно разобрал приговор сената и так виртуозно обосновал свои доводы о невиновности подсудимых, что большинством голосов Государственный совет высказался за утверждение оправдательного приговора сената.

Такой поворот дела, конечно же, не удовлетворил Николая I. Он возвратил журнал с мнением Совета на повторное рассмотрение, заявив:

«Сенат наш, придерживаясь буквы закона, еще мог оправдать обвиненных в заговоре людей, но Совету не пристало этим руководствоваться. Он должен следовать государственным интересам».

Однако и на повторном заседании Совета Дашков блестяще доказал законность и обоснованность приговора сената. Государственный совет вновь оставил в силе приговор и свое собственное решение.

Журнал заседания Совета, как всегда, был направлен императору на высочайшее утверждение. Николай I держал его у себя две недели, но затем все же утвердил.

Случилось так, что вскоре после этого Дашкову необходимо было сделать царю ряд докладов. Он поехал во дворец, не надеясь уже вернуться министром юстиции и генерал-прокурором. Но, вопреки ожиданию, император встретил его приветливо и только заметил:

«Ну, Дашков, мы с тобой поспорили, но я надеюсь, что это нашей дружбе не повредит».

Дмитрий Васильевич Дашков был прогрессивно мыслящим государственным деятелем.

В течение почти десятилетнего управления Министерством юстиции он проявлял, как отмечали современники, «весьма живую и разностороннюю деятельность». Дашков, в частности, вынашивал идею введения в России гласного судопроизводства, создания адвокатуры. Именно при нем было открыто первое в России училище правоведения.

Хорошо знавший Дмитрия Васильевича известный русский мемуарист Филипп Филиппович Вигель писал о нем: «Чрезвычайно вспыльчив и нетерпелив, но необычайная сила рассудка, коим его одарила природа, останавливала его в пределах умеренности».

Трудно не согласиться с Филиппом Филипповичем в оценках характера Дмитрия Васильевича Дашкова, но тем не менее «умеренности» Дашкову порой и не хватало. Об этом, в частности, свидетельствует один случай.

Арзамасский гусь

В октябре 1815 года в литературной жизни Петербурга произошло важное событие: два будущих министра юстиции и генерал-прокурора Российской империи Дмитрий Васильевич Дашков и Дмитрий Николаевич Блудов вместе с поэтом Василием Андреевичем Жуковским основали общество «Арзамасских безвестных литераторов», или просто «Арзамас». Его эмблемой стал мерзлый гусь, отчего оно называлось еще «Арзамасские гуси».

Общество вначале собиралось исправно, каждую неделю у Блудова или Уварова. Оно возникло как бы в противовес обществу «Беседы любителей русского слова», в котором верховодили знаменитый Александр Семенович Шишков — писатель и литературовед, военный и видный государственный деятель, драматург князь А. А. Шаховской и поэт С. А. Ширинский-Шихматов. В «Беседе» все являлись на собрания облаченными в мундиры, с орденами и знаками отличий, впускались по специальным билетам. Заседания проходили хотя и торжественно, но скучно.

Иным был «Арзамас». В нем все делалось с хорошей шуткой, озорно и дерзко. Каждый «арзамасец» носил кличку или прозвище, взятые из баллад Жуковского. Дашкова, например, прозвали «Чу!». Заседания открывались «похвальным словом» кому-нибудь из «староверов» шишковской «Беседы», затем начинались розыгрыши, звучали бесконечные шутки и пародии. Были разработаны даже шуточный устав и специальный обряд принятия в члены этого союза. Участники встреч критически разбирали и собственные произведения, но делали это с неиссякаемым юмором. Вечер заканчивался обычно веселым ужином, на котором обязательно подавался арзамасский гусь, а также пением гимна, сочиненного Дашковым.