Как шутят египтяне - [7]

Между столиками снуют официанты, разносят коктейли, пиво или воду. Иногда им заказывают кальян. Приятно, должно быть, посидеть вечерком у самого Красного моря и под чёрным африканским небом покурить кальян. Так сладко, так маняще пахнет ванилью… Но я, к сожалению, не знаю, как по–английски «кальян», поэтому не прошу.

Официанты, конечно, в первую очередь обращают внимание на девушек и молодых женщин. Стоит какой–нибудь из них что–нибудь попросить — безалкогольный коктейль, например, — и вот официант уже летит с высоким стаканом на подносе, и то, что он несёт, никак не назовёшь просто напитком. Жидкость имеет совершенно неописуемые цвета, и над этим полотном, должно быть, поработали сильно выпившие Пабло Пикассо, Сальвадор Дали и Петров — Водкин. На стакан навешаны ягоды и фрукты, а соломинка сделана в виде зонтика от солнца. Бармен поднесёт, знойно глянет на клиентку, улыбнётся чуть печально и театрально, скажет пару дежурных шуток или комплиментов. Ну как не дать такому парню чаевые? А когда убирает пустую посуду, опять начинаются всякие фокусы. Вот он тащит стакан к краю стола… и вдруг выпускает из рук, стекляшка летит на пол! Но это всего лишь трюк. Девушки непроизвольно вздрагивают, но в последний момент бармен успевает поймать стакан, ловко, как жонглёр, подбрасывает его в воздух, ловит опять, лучисто улыбается — ах, дьявол, неотразим, неотразим!..

Темнеет здесь довольно рано, в шесть часов вечера. Всё–таки уже осень. Октябрь уж наступил, и роща отряхает… В Египте никакие рощи ничего не отряхают. Пальмы здесь стоят всё такие же, как летом — живенькие, весёлые… или наоборот, томные? Когда темнеет, главная задача — решить, куда деть оставшееся время. Скажем, до полуночи. Можно подремать после обеда. Или пошататься по здешним барам. Выпить кофе или спиртного, чтобы возбудить аппетит к ужину. Потом какое–то время занимает ужин. (Тут торопиться не надо.) Ужин в нашем отеле — это, пожалуй, даже не для еды. Это развлечение. Попробовать то, отведать сё. Начать с салатов, потом мясное, потом рыба или крабы. Потом десерт, соки. Сегодня, допустим, выпить пива, завтра — для разнообразия — пива не выпить. Вот уже какое–то занятие. Подойти к огромной горе фруктов и попытаться достать самый верхний гранат или гуаву. Почему–то наибольшим спросом здесь пользуются именно гранаты. Многие постояльцы тащат этот фрукт себе в номер. Если чуть опоздаешь на ужин, гранаты тебе уже не достанутся. Тогда приходится ограничиться огромной грушей или апельсином. Или двумя апельсинами. Или гроздью винограда (если достанется). Потом опять прогулка вдоль залива к бару. «Гив ми плиз уайт уайн». (Белое вино здесь вкусное, между прочим.) Или: «Ту кофи, плиз». На улице усаживаемся за столик у сцены, смотрим концерт. Поглядываем на часы: всего половина одиннадцатого. Если бы темнело хотя бы в восемь или девять, можно было бы купаться допоздна. А так все с пляжа уходят в сумерках.

Равнодушно поглядываю на сцену. Сегодня дают шоу факиров. Ходят по толчёному стеклу и глотают огонь. Минут через двадцать мне надоедает смотреть на это, и я с удовольствием возвращаюсь в номер. Приятно поваляться перед телевизором, послушать, как под окном шумит Красное море, и почитать что–нибудь перед сном. Взял с собой в Египет «Войну с саламандрами» Чапека. Боялся, что будет нудятина какая–нибудь, а оказалось — очень даже занимательная книженция. В Египте читается хорошо. И спится тоже очень неплохо.

…Идём с Ритой в «Хелс Клаб», чтобы взять две ракетки и шарик для настольного тенниса. Сегодня инвентарь отпускает Хайдар (у них у всех бейджики на груди, всегда известно, как кого зовут). Кажется, он видит только мою дочь. Девчонка в свои неполные четырнадцать лет выглядит на все шестнадцать, к тому же на ней импровизированное платье из куска полупрозрачной тонкой материи… пожалуй, даже не платье, а набедренная повязка. Меня Хайдар сначала не замечает — до тех пор, пока я не спрашиваю у него, где в журнале указать номер нашей комнаты. Он, наконец, поворачивает голову ко мне, суёт мне теннисный набор, тычет в него пальцем и говорит по–английски:

— Вернёшь два шарика.

Я начинаю вертеть набор в руках, ищу второй шарик и не нахожу.

— Но тут только один, — говорю.

И возвращаю хозяину: на, убедись, мол, сам.

Понимая, что я купился на его шутку, он начинает громко смеяться:

— Один, разумеется, один.

Мы играем в теннис всего минут двадцать. А больше просто невозможно: два часа дня, солнце ещё почти в зените, и стоит страшная жара. «Хватит, пожалуй», — решаем мы, собираем ракетки в сумочку и идём в Health Club. Входим туда взмокшие от пота. Отдуваемся, вытираем лбы.

— Ох, как жарко! — говорю Хайдару по–английски. — Это Африка, что ли?

Он недоуменно переглядывается с напарником. Наверно, решил, что я перегрелся на солнце. Наши шутки у них не проходят.