Как курица лапой - [8]
— Он сейчас гораздо меньше ошибается, правда, Джо?
— Это потому что ему Говард помогает, — говорю я.
— Я уверена, что не поэтому.
— Нет, поэтому.
— Говард!
— Я правду говорю, — гнул я свое. — Джо иногда отвечает правильно, но только если блефует: с вас считывает — угадывает, или читает по губам подсказки Бет, или я ему подсказываю.
— Мне кажется, это неправда.
— Спросите его еще раз, вдруг вам повезет!
Она не рискнула. Она развернулась и пошла к своему столу. Но я знаю, что задел ее за живое. Потому что, когда она снова повернулась к классу, лицо ее было малиновым.
— Наверное, придется тебя пересадить, Говард, — сказала она мне.
Джо взвыл.
— Нет, нет, мисс Тейт! Не разделяйте нас, пожалуйста! Мне нравится сидеть с Говардом! Он мне так помогает!
Она не стала настаивать, но после звонка взяла меня за рукав и оттянула в сторонку.
— Мне кажется, дела у тебя пошли бы гораздо лучше, Говард Честер, если бы ты поменьше интересовался чужой работой и побольше — своей.
Она попала в точку. Ибо, когда я открыл картонную обложку своего сочинения «Как это делается», чтобы доказать ей, как сильно она ошибается, страницы были белым-белы.
Золотые правила
— Сегодня занимаюсь своим сочинением, — сказал я ему.
— Только сначала меня запусти, а! — заныл он.
— Нет, — говорю. — За меня кто мою работу будет делать? С тобой только начни — завязнешь, это бесконечная история.
Он печально засел за свое карябанье.
Бесполезно. Я не мог сосредоточиться. Наконец отложил ручку и достал из конверта фотографии, которые он принес показать мне.
— Я уже говорил тебе и скажу снова. Я не могу понять, как человек, уместивший в крошечной спальне восемнадцать моделей размером с хорошего слона, не отломав при этом ни одной детальки, не в состоянии списать слово из словаря, не потеряв его на странице миллион раз?
Я снова глянул на его листок.
— Или написать шесть слов в строке, не заехав за край листа.
Глядите, что у него вышло на этот раз.
Я пощупал его руку.
— Это те пальцы, что построили трехметровую Эйфелеву башню из спагетти?
— Из макарон.
— Без разницы. — Я щелкнул его по голове. — Это те мозги, которые придумали, как на Хэллоуин заставить маску сестры мигать оранжевыми и зелеными лампочками? Это тот парень, что вставил все штекеры обратно по своим местам, когда Бен Бергонци наступил на них своим громадным копытом?
— Это другое, — грустно сказал он. — Про клей, провода и прочее не нужно учить.
Я покачал головой.
— Ты попал не туда, — говорю. — Тебе здесь не место. Здесь тебе только подрывают уверенность в себе. Тебя должен натаскивать кто-то, кто строит мосты, изобретает цветовые табло для знаменитых музыкальных групп во время туров или пишет вирусы для айфонов.
— Это мне подошло бы.
— Ничего, осталось всего… — я проделал в уме нехитрые вычисления. — Всего тысяча шестьсот сорок шесть дней.
Он поднял голову, заинтересовавшись.
— До чего?
— До того, как ты сможешь заняться тем, что у тебя хорошо получается.
Он жадно впился взглядом в раскиданные по парте фотографии.
— Тысяча шестьсот сорок шесть дней…
Я глянул на часы.
— И один из них очень быстро подходит к концу, — предупредил я. — Так что хватай ручку и скорей приступай к своему Сногсшибательному представлению местного масштаба.
— Я застрял.
— Ты просто старайся. Никто не ждет, что ты выиграешь приз.
— Один раз я выиграл, — гордо сказал он.
— Правда?
Я слушал краем уха. Поскольку внезапно, прямо в этот миг, мысленно увидел, о чем будет моя работа, от начала до последней страницы.
Но он решительно не отставал.
— Да. Выиграл приз. Два года назад на летней ярмарке.
Вид у него был до того гордый, что я, хоть и отчаянно жаждал воплотить собственную идею, не мог не спросить:
— За что приз?
— Там надо было сунуть голову в дырку в картонном стенде и терпеть, когда в тебя швыряются мокрыми губками. Я выдержал дольше всех.
Ну хорошо. Признаю. У меня есть сердце. И оно не из камня. Так вот, в тот момент мой недалекий сосед-двоечник с такой силой потянул за все струны моего сердца, что они едва не лопнули.
— Ладно, — сказал я, беря ручку. — Помогу я тебе.
И, отодвинув в сторонку собственную книжку, я принялся писать в его.
Чтобы писать очень некрасиво (в стиле Джо, как курица лапой), вам понадобятся бумага — подойдет любой старый пожеванный листок — и ручка, которая оставляет пятна. Для работы найдите место покочковатей (подойдут скала или колени, но лучше автобус, потерявший управление). Сядьте ровно. Теперь скривитесь в одну сторону и раскорячьте ноги пошире. Убедитесь, что вы загородили себе свет локтем или стопкой книг.
Сожмите ручку так, чтобы побелели костяшки пальцев. А теперь разверните руку и пишите вверх тормашками.
— Я же так не делаю, правда?
— Неправда. Как раз так и делаешь.
Очень важно не повториться в написании одних и тех же букв. Если хотите, чтобы было понекрасивей, одинаковые буквы в слове пишите совершенно по-разному.
Пример:
Я вручил ему ручку.
— Ну давай. Напиши пример.
— Я? У меня отвратительно получаются примеры. Ты же знаешь. Всегда ошибаюсь.
— Здесь никто, кроме тебя, не напишет так, как надо.
