Как читать и понимать музей. Философия музея - [34]
В марте 1919 г., возможно, впервые со времен Французской революции, музейный вопрос стал предметом обсуждения высшего политического органа вновь созданного государства – Восьмого съезда РКП (б), на котором был сформулирован общий подход новой власти к музейным и личным художественным собраниям. Съезд постановил: открыть и сделать доступными для трудящихся все сокровища искусства, находившиеся до сих пор исключительно в распоряжении эксплуататоров. С этого решения по существу начинается эра публичных музеев в нашей стране.
Какое наследство получила в свои руки новая власть?
К 1917 г. Кунсткамера Петра I находилась в составе Российской академии наук и была разделена на несколько академических коллекций: Зоологическую, Этнографическую, Сравнительно-анатомическую и Нумизматическую, артефакты которых в основном служили справочным материалом для ученых.
Царская коллекция оружия (Оружейная палата) в Московском Кремле обрела статус музея в 1806 г. по указу императора Александра I. Первоначально это учреждение находилось в ведении Экспедиции кремлевского строения и имело свое особое присутствие. Но в 1831 г. Николай I (1796–1855) лишил музей статуса самостоятельного учреждения и передал его в ведение Московской дворцовой конторы. В 1851 г. на территории Кремля для нужд музея было сооружено здание по проекту архитектора К. А. Тона (1794–1881), и туда ограничено стала допускаться публика. С 1886 г. и вплоть до 1917 г. штат музея, в котором работали крупные ученые, историки и архивисты, полностью входил в состав дворцового управления.
Э. П. Гау (1807–1887). Новый Эрмитаж
Зал немецкой живописи. Бумага, акварель. 1857
Государственный Эрмитаж. Вид Военной галереи 1812 г. Цветная фотография
Наиболее ценная художественная коллекция России, начало которой положила в 1764 г. императрица Екатерина II (1729–1796) созданием Эрмитажа, вплоть до революции оставалась собственностью правящей династии. Она регулярно пополнялась, но была по своей природе достаточно эклектична. Как отмечает нынешний директор Государственного Эрмитажа М. Б. Пиотровский, возможность расширения коллекции всегда зависела от степени влияния при дворе того или иного придворного, назначенного директором музея (30).
«Эрмитаж не публичный музей, а продолжение императорского дворца», – подчеркивал обер-гофмаршал К. А. Нарышкин (1786–1838) (31). В первой половине XIX в., «когда царский двор находился в Петербурге, коллекции Эрмитажа были доступны только придворному обществу и немногим почетным, главным образом иностранным, гостям. В отсутствии двора <…> доступ получали художники, ученые, образованная публика из дворянского сословия…» (32). Например, А. С. Пушкин (1799–1837), чтобы попасть в Эрмитаж, должен был воспользоваться протекцией В. А. Жуковского (1783–1852).
В 1832 г. император Николай I, проходя по эрмитажным залам, «изволил заметить, что некоторые из зрителей посещают оный в сюртуках, и, найдя сие неприличным, высочайше повелел, – писал министр Двора князь П. М. Волконский, – чтобы впредь посетители военного звания не иначе впускаемы были в Эрмитаж, как в мундирах, а гражданские чиновники и иностранцы – во фраках…» (33).
Открытие императорского собрания для публики (хотя и ограниченно, по специально выдаваемым билетам) стало возможным после окончания строительства Нового Эрмитажа, в 1852 г. Здание было спроектировано немецким архитектором Лео фон Кленце (Leo von Klenze, 1784–1864). Его обильно декорированный интерьер был приспособлен не только для размещения, но и, что важно, для осмотра коллекций. При входе каждый посетитель должен был записать в книгу свое имя, при этом специальный швейцар наблюдал, чтобы входившие имели благопристойный вид.
Первым официальным директором Эрмитажа, выделенного в отдельный департамент, был назначен С. А. Гедеонов (1816–1878), который сделал его «более доступным для широкой публики, отменил обязательную формальную одежду при посещении, облегчил получение билетов» (34). В 1859 г. был издан первый путеводитель по картинной галерее Эрмитажа, подготовленный ее многолетним хранителем А. И. Сомовым (1830–1909). Однако вплоть до Февральской революции 1917 г. Эрмитаж оставался в ведомстве Министерства Двора. По некоторым данным, в канун Первой мировой войны его посещаемость достигла 180 тысяч человек в год.
Вид зала Нового Эрмитажа. Экраны для повески картин по проекту
Лео фон Кленце. Цветная фотография
Явное несоответствие между богатством императорского собрания и возможностью его общественного использования, прежде всего в просветительских целях, вызывали критику демократически настроенных публицистов, в частности В. В. Стасова (1824–1906), звучащую и в периодической печати. «Музей может иметь несравненные ценности, но держать их взаперти и быть совершенно мертвым учреждением… Мерилом <…> общественного значения каждого музея, <…> мы можем считать только посещаемость музея», – отмечал в 1911 г. М. В. Новорусский (35). Несмотря на общественные настроения, в ответ на требования либеральных газет ввести в Эрмитаже просветительские экскурсии его последний предреволюционный директор Д. И. Толстой (1860–1941) легко парировал: «Не устраивают же в публичной библиотеке курсы ликвидации неграмотности…» (36).
