Каин: антигерой или герой нашего времени? - [31]

Впервые Иван назвал Камчатку собственным именем.

* * *

Дня через два Камчатка, побывав в Колокольном ряду, что у Гостиного двора, сообщил Ивану, который находился неподалеку:

— Пятеро купцов пересчитывали серебряные деньги, затем сложили в кули и накрыли их в лавке рогожей.

— Что дальше, Петр?

— Травят баланду с соседними купцами, лавка же открыта.

— Ну что ж…Ты побудь здесь, а я сыграю в кошки-мышки.

— Рисково, Иван.

— Бог не выдаст, свинья не съест.

Иногда дерзость Каина преобладала над его рассудком.

Купцы, находясь у соседней лавки, о чем-то увлеченно разговаривали, не обращая внимания на прохожих.

Иван вскочил в пустую лавку, откинул рогожу и, схватив самый увесистый куль, спокойно вышел из лавки и, как ни в чем не бывало, прошел мимо заболтавшихся купцов. Мельком заглянул в куль и разочарованно хмыкнул: вместо денег — три иконы в серебряных окладах. Не подфартило, а тут, как на грех, баба истошно закричала, коя неподалеку от лавки торговала калачами и пряниками:

— Держи вора! Он куль из лавки упер!

Каин ринулся, было, к центру рынка, где было легче скрыться от преследователей, но сегодня ему явно не везло: один из торговых людей кинул под ноги Ивана свернутый бухарский ковер и тот распластался на земле, и тотчас оказался настигнутым обворованными купцами и их собеседниками. Норовил вырваться, но десяток людей не одолеешь.

Купцы, связав Каина кушаками, привели его на Гостиный двор, «во-первых, взяли у него данный ему из Тайной канцелярии абшит, а потом, наложив на шею его железную цепь с превеликим трудом и раздев донага, стали сечь железною проволокою».

Жестокие Иван претерпел побои, а затем, вспомнив заветные слова, воскликнул:

— Слово и дело государево!

Купцы тотчас прекратили казнь, и, не снимая с вора цепи, облачили его в одежду и отвели в канцелярию сыскной команды Редькина[78], в которой в ту минуту находился один подьячий, приказавший посадить вора в тюрьму.

Все тело Ивана горело огнем, казалось не пошевелить ни рукой, ни ногой, но он был терпелив к любым истязаниям, и никогда не показывал виду, что у него что-то болит.

Всю ночь он раздумывал о том, как выкрутиться из сегодняшнего положения, измыслил несколько версий, а утром к колодникам заявился монах с милостыней, коя состояла из калачей, положенных в лубяной короб. Подавая Ивану сразу две милостыни, монах тихо ирек:

— Трека калач ела страмык сверлюк страктирила.

Каин, конечно же, смекнул: в калачах ключи от замка и серебряные деньги. Молодец, Камчатка! Денег оказалось на добрый штоф водки.

Иван окликнул стоящего на карауле драгуна:

— Слышь, служивый, подойди на минутку.

— Чего тебе? — позевывая, лениво спросил караульный.

— На добрые калачи чрево доброго винца требует. Не откажи в милости, принеси штоф.

— Не много ли?

— Мне — лишь чарочкой нутро сполоснуть. Башка трещит с вчерашнего. Да и сам дерябни.

— Леший с тобой.

Драгун, закрыв дверь, ушел за вином, а Иван осмотрел три ключа, с запасом присланные Камчаткой. Один, кажется, подойдет.

Вскоре вернулся караульный и протянул Ивану штоф и оловянную кружку, в которой колодникам подавали воду.

— Опохмелься, коль башка трещит.

Иван выпил полкружки и передал штоф драгуну, который тоже «дерябнул».

— А, может, и нам поднесешь, служивый, — подал голос один из колодников.

— Редькин вам поднесет, — насмешливо отозвался драгун.

— Он так поднесет, что кровушкой захлебнешься. Сволочной мужик.

О полковнике Редькине, присланным из Нижнего Новгорода, шла дурная слава. Был он настолько жесток, что за крупное воровство вешал преступников на виселицах или расстреливал из мушкетов. Его прозвали грозой лиходеев. За малые хищения Редькин подвергал воров безжалостной порке и томил в каталажке по нескольку месяцев, посадив колодников на ничтожный паек, с которого некоторые заключенные протягивали ноги.

Спустя некоторое время Иван запросился в нужник. Драгун благодушно кивнул: в его кармане остался семишник, да и полштофа водки веселили душу.

В сортире один из ключей к замку подошел. Иван стянул с шеи цепь, а затем поднял в нужнике доску, ужом просунулся в выгребное окно и бежал.

Драгун, так и не дождавшись выхода Каина, зашел в сортир и обомлел: заключенный исчез. Перепугавшись за свое разгильдяйство и непременное наказание от Редькина, караульный поднял на поиск заключенного всю сыскную команду.

А Иван был уже в поле, в коем увидел татарскую кибитку и табун лошадей. Диво дивное, надо было взметнуть на одну из лошадей и мчать к дремучему лесу, но Каин даже в этом случае оставался верен себе. Он заглянул в кибитку и увидел спящего князька в шелковой чалме и аксамитном халате, у коего в головах находился подголовок, в котором обычно хранились деньги. Как тут обойтись без воровства и озорства?!

Каин крайне осторожно привязал ногу князька к лошади, затем стеганул ее плеткой, лежавшей вблизи спящего татарина, и лошадь, сорвавшись с места, помчала хозяина в поле.

Князек заверещал, а Иван, рассмеявшись, взял увесистый подголовок и с небывалыми предосторожностями… вернулся к своей ватаге.

И вновь братва была поражена необычайной удалью своего вожака. Иван же тепло обнял своего спасителя.