Каин: антигерой или герой нашего времени? - [30]

Изрядно опьяневший купец, заплетающим языком охотно выдавил:

— Полюбились… Ох, полюбились, родимые… В Гостином дворе… Завсегда рад помочь добрым людям.

— Мы тебя до Гостиного двора проводим, подальше от греха.

— Пойдем, любезные… Угощу вас бутылочкой мальвазии[76]… Гульнем!

Но заморского вина отведать не пришлось: купец настолько назюзюкался, что уже языком не мог пошевелить.

Вышли из Гостиного двора под недовольный вопрос Зуба:

— На кой ляд, Иван, свое имя открыл?

— Нутром чую, крепко сгодится нам еще этот купец…

На другой день, вновь походив по ярмарке, Каин сказал:

— Привлек меня один армянский амбар, что стоит на песчаном месте. Товар купцы привезли богатый, и денег у них полным-полно. Две кисы[77] и три увесистых куля. Завтра рано поутру незаметно подойдем к амбару и проследим за армянами.

Рано утром в амбаре оказалось всего двое армян. Из раскрытых ворот было хорошо видно, как торговцы перекладывали свои товары ближе к дверям. Вскоре один из армян направился на рынок для покупки мяса.

— Кувай, следуй за ним. Как увидишь драгун, крикнешь, что сего купца надо взять под караул, так как он обворовал одну из лавок. Если купца схватят, затеряйся в толпе, а ты, Легат, проследи — и коль купец окажется на гауптвахте, немешкотно доложи мне. Ступайте, братцы.

Вскоре Легат вернулся.

— Все в ажуре, ваша милость.

Ватаге было запрещено называть Ивана Каином.

— Вы здесь не толпитесь, чтобы в глаза не бросаться. Приду к вам с добычей ночью, я ж один управлюсь.

Иван подошел к дверям амбара, поздоровался с купцом в цветастом халате и, сотворив озабоченное лицо, добавил:

— Твоего товарища драгуны из сыскной команды взяли под караул и увели на гауптвахту.

Купец охнул, засуетился, затем закрыл дверь на увесистый замок и побежал к караульному дому.

Иван сбил замок, вошел в амбар и, засовав мешки с деньгами и кисы в узел, отнес добро саженей на двадцать от амбара и, зорко оглядевшись по сторонам, зарыл его в песок.

Но дело выполнено лишь наполовину, надо было привести в исполнение дальнейший план.

И тогда Иван направился на Волгу к пристани, где располагались крестьяне со своими немудрящими товарами. Купив у них несколько лубьев, кожаных мошонок, в коих крестьяне носили деньги, а также десяток тесемок и всевозможных дешевых ленточек, он вновь вернулся к зарытым в песок ценностям и сотворил из лубьев что-то подобие торгового шалаша, в котором и развесил для продажи свои покупки.

Кое-что удалось даже сбыть, но Иван ждал наступления ночи, в которую и должен завершиться его план.

Притащить на спине нелегкую поклажу через весь рынок к своей ватаге было не так просто, так как по опустевшей ярмарке сновали конные драгуны из сыскной команды в надежде изловить любителей ночных хищений.

У наиболее богатых лавок и амбаров держали караул торговые сидельцы купцов, для которых любой пробегавший мимо человек с вместительным узлом вызывал подозрение и вместе с тем подавался сигнал для сыскной команды.

Но наш главный герой на то и был тем знаменитым Ванькой Каином (чьими подвигами чуть позднее восхищалась вся Россия), чтобы совершенно незаметно прокрасться к своим наименее смекалистым товарищам, поджидавшим его в ночлежном бараке. Притулившись к дощатой стене, он утер пот со лба и огладил рукой набитый деньгами узел.

Внезапно мелькнула заманчивая мысль. «Денег тут, если на одного, жить, не прожить. Сигануть на пристань (она рядом; рано утром от нее отойдет суденышко), вначале затеряться в заволжских лесах, а затем где-нибудь осесть в добром месте — и царствуй лежа на боку. Никаких тебе забот. Ласковая жена, детишки, слуги, наилучшие пития и яства. Вот где настоящая малина! Такая жизнь только во сне может пригрезиться. А что? Все в твоих руках Иван Осипов. Меняй беспокойную жизнь на отрадную. Двигай на пристань, пока из барака братва не вылезла. Двигай!»

А затем вдруг перед глазами Ивана предстал худенький, голодный, синеглазый мальчонка Ванятка, который был бы рад черствой горбушке хлеба. Какими бы глазами он посмотрел на богача Ивана Осипова, кой барствует и свысока посматривает на нищий люд? Завидущими или осуждающими глазами?.. Едва ли завидущими, коль на Руси свирепствует голод и чудовищное бесправие, исходящие от богачей. Ненавистными были бы голодные глаза Ванятки. Эко ты, Иван, размечтался: жить вровень с господами, которые мучают обездоленный люд. И как такая дурная мысль могла тебе в голову втемяшиться! Ты уже установил свою житейскую стезю — воровать и грабить толстосумов — и не бывать у тебя другого пути. Не бывать, Каин!

Иван поднялся, вскинул на плечо узел и вошел в барак, где его встретила восторженная ватага. Богатую добычу отметили хорошей попойкой, но Иван пил в меру, ибо пьяная голова разумными мыслями не располагает.

Не увлекался водкой и Камчатка. Когда бражники, наконец, улеглись спать, он подсел на топчан к Ивану и положил свою тяжелую ладонь на плечо Каина.

— Я в тебе не ошибся, Иван. Ты и впрямь исключительный гопник. Коль не возражаешь, буду тебе верным другом. Всегда и всюду. Клянусь!

— Бесконечно рад твоим словам, Петр. Всем сердцем принимаю твою дружбу. Вот моя рука.