Кадис - [70]

Одно мгновение обе подруги хранили молчание, потом Асунсьон продолжала:

– В конце концов мы нашли способ общаться друг с другом, ты о нем даже не подозревала. Кажется невозможным, чтобы столь опасная тайна так долго оставалась никем не разгаданной. Я сказала ему, что, если он из тщеславия или легкомыслия откроет кому бы то ни было нашу тайну, я возненавижу его… С того дня, когда я встретилась с ним в кортесах и он убеждал нас последовать за ним на борт какого-то корабля, а потом все же отправил нас домой в сопровождении брата Педро Адвинкулы, так вот, с того самого дня я больше не видела лорда Грея. Матушка, подозревая тебя, отказала ему от дома. Помнишь ту старуху нищенку, которая приходила к нам продавать четки? Через нее-то он и передавал мне записки и получал от меня ответ. Я писала ему условными знаками на страничке, вырванной из «Руководства для грешников» или «Трактата о скорби»; так брат Луис де Гранада[134] и падре Риваденейра[135] превратились в наших сообщников. Лорд Грей повторял мне чудесные страстные слова, которые приводили меня в смятение. Он описывал, как он несчастен вдали от меня, и рисовал радости, уготованные нам Богом. Сперва я колебалась. Если бы я могла видеться с ним, беседовать с другими, чтобы отвлечься, лихорадочное состояние и буря, бушевавшая в моей груди, улеглись бы, но увы! Меня погубила жизнь взаперти, одиночество и мысль, что мне предстоит быть заживо погребенной в монастыре… Инес, сердце мое разрывалось на части, душа и тело восставали против уготованной мне судьбы. Вообрази себе на миг мою муку – я жила, охваченная внутренним пламенем, в постоянной, ни с чем не сравнимой тревоге, с вечной, неутоленной жаждой; мой дух требовал насыщения, жар разгорался все сильнее и сильнее, голова кружилась, мир представлялся в искаженном свете, я содрогалась от ярости, томилась желанием разбить сжимавшее меня железное кольцо. Вообрази себе все это, и ты поймешь меня и простишь… Я говорила: «Да, Боже, я уйду с ним, я уйду». В минуты безумной радости меня вдруг охватывала тоска более страшная, чем муки чистилища. Райское блаженство сменялось муками ада. Я колебалась, томилась желаниями, страшилась их и наконец однажды сказала себе: «Я знаю, что погублю свою душу, но что из этого, пусть душа погибнет…» А потом принялась плакать, думая о бесчестье, которое постигнет нашу семью. Но любовь одержала верх, и я решилась. Лорд Грей заказал себе ключи от нашего дома по восковым оттискам, которые я ему послала; я написала ему, назначила час… вышла из дому. Ах, едва я очутилась на улице, как на меня обрушилось небо со всеми своими звездами… Лорд Грей привез меня в дом недалеко от нашего на улице Новена… Это не его дом. Нас встретила пожилая сеньора. Растерянная, перепуганная, я расплакалась, умоляя лорда Грея проводить меня назад, домой. Он попытался успокоить меня. Чувство чести вспыхнуло во мне с небывалой силой, стыд охватил сердце, еще недавно пылавшее страстью. Я хотела умереть и, озираясь, искала нож, чтобы покончить с собой. Лорд Грей притворился рассерженным или в самом деле рассердился. Он жестоко упрекал меня. Я обещала ему любить его всей душой, если он отвезет меня обратно. Но мольбы его не тронули, я закричала; прибежала хозяйка – она сказала, что соседи встревожены криком, и попросила покинуть ее дом. Лорд Грей вскипел и пригрозил старой сеньоре задушить ее. Потом он уступил мне и с горькими упреками, не медля долее, проводил меня домой. По дороге он уверил меня, что на днях уезжает в Англию, и попросил о последнем свидании. Я пообещала, потому что хоть меня и ужасала мысль о моем бесчестье, но его решение уехать в Англию причинило мне невыносимую боль… Ах, Инес, какая ужасная ночь! В страхе перешагнула я порог нашего дома. Перед глазами у меня так и стояла матушка, поджидавшая меня на лестнице с огненным мечом…

Вся дрожа, я поднялась по ступенькам… Целый час пробиралась я в нашу комнату, стараясь идти бесшумно и замирая на каждом шагу. Наконец, достигнув спальни, я поспешила к твоей кровати, чтобы признаться во всем, но кровать была пуста. Вообрази мой ужас.

– Я проснулась, – сказала Инес. – Мне почудились чьи-то шаги. Я видела, как ты выбежала, и на миг меня обуял такой страх, что я не могла ни пошевельнуться, ни сообразить, что предпринять. Я решила было бежать за тобой, чувствуя, что у меня хватит сил разрушить злые чары лорда Грея, я верила в нашу любовь, знала, что ты благодарна мне за то, что я отвела от тебя подозрения матери. Мысль о твоем позоре сводила меня с ума… Я выбежала из дому, чтобы разыскать тебя… Остальное неважно. Я не обязана подчиняться власти доньи Марии, как ты; ее дом – не мой дом. Мой дом здесь. Асунсьон, дорогая моя подруга и сестра, сегодня мы расстанемся, быть может, навсегда.

– Не покидай меня! – воскликнула Асунсьон, обнимая подругу и покрывая ее лицо поцелуями. – Если ты покинешь меня, не знаю, что станется со мною. Вспомни, на что я решилась вчерашней ночью… Инес, не оставляй меня. Вернись к нам, и я обещаю не делать ни шага без твоего одобрения, я во всем буду рабски следовать твоей воле и таким образом обрету часть твоего безмятежного спокойствия. Я пришла, чтобы умолить тебя вернуться к нам. Обещай мне вернуться.