Глава первая
Монаршее гостеприимство
I
Мы приступаем к одному из самых печальных эпизодов истории вообще, и в особенности – хроники царствующих особ и государей. Бесполезно прибавлять тут что-нибудь – сами факты слишком ясно говорят за себя.
Вся жизнь несчастной шотландской королевы Марии Стюарт представляла собою цепь необыкновеннейших приключений, которые нередко встречаются в действительной жизни. Но последняя часть ее жизни, со времени ее вынужденного отказа от престола, превратилась в сплошную драму, и весь ее ужас только подчеркивался той медленностью развития, с которой эта драма шла к своему трагическому концу.
Мария Стюарт, потерпев поражение в своей попытке вернуть себе престол, покинула свою страну и вступила на английскую территорию у Виркингтона в Камберленде; навстречу ей явился губернатор Карлайла, доставивший ее в свой город со всеми приличествующими ее сану почестями.
В то время губернатором Карлайла был лорд Лаутер; он был настолько тактичен, что сразу отнесся к Марии Стюарт, как к коронованной особе. Он поспешил послать своей государыне донесение обо всем происшедшем, а пока окружил шотландскую королеву подобающими почестями. Но не успел еще он получить ответ на свое донесение, как к Марии прибыл гонец, вручивший ей письмо от английской королевы; в этом письме Елизавета высказала ей свое участие и дала разрешение оставаться в Англии.
Это было последним солнечным лучом для Марии, последним обманчивым сиянием, последним миражом того, будто ее прежний ранг еще вызывал в Европе какое-либо уважение.
Действительно, вскоре после этого письма лорд Лаутер получил выговор за прием, устроенный им Марии, а вслед за этим появились лорд Скруп, начальник западных провинций, и Фрэнсис Кноллис, вице-канцлер Елизаветы, с инструкциями, касавшимися шотландской королевы. Им было поручено предупредить всех шерифов и мировых судей Камберленда, чтобы они ни в коем случае не допускали бегства Марии; затем они должны были передать ей новое письмо Елизаветы, содержание которого, в существенных чертах, было такое же, как и первое, но с прибавлением словесного поручения.
Двадцать девятого мая 1556 года Скруп и Кноллис были приняты Марией, передали ей письмо своей королевы и затем прибавили на словах, что Елизавета сожалеет о невозможности принять ее у себя, пока она не оправдается в подозрении, будто принимала участие в убийстве своего супруга.
Мария Стюарт разразилась слезами; в ее сердце зашевелилось подозрение о том, чего ей ожидать здесь в будущем.
– Господи боже! – воскликнула она. – Неужели это – ответ несчастной женщине, которая явилась с просьбой о помощи?
В тот же день прибыл отряд в пятьдесят солдат, которые должны были сторожить королеву; от нее удалили всех ее дам и слуг; в качестве компаньонки и смотрительницы к ней была приставлена леди Скруп. Мария уже не могла сомневаться, что попала в плен, но, все более убеждаясь в этом, она не теряла головы, а наоборот – проникалась мужеством и истинно королевским достоинством, что не могли отрицать в ней даже ее враги.
Она послала в Лондон лэрдов Геррьеса и Флеминга, чтобы они постарались там сделать что-нибудь для нее, кроме того, Флеминг должен был отправиться во Францию, чтобы испросить там заступничества и помощи. А тем временем к английской королеве обратился также регент Шотландии, лэрд Мюррей, и это обращение дало Елизавете возможность пойти намеченным заранее путем.
После долгого ожидания посланцы Марии получили аудиенцию у английской королевы и передали ей мольбы, просьбы и пожелания своей повелительницы.
– Я от всего сердца жалею мою царственную сестру, – ответила Елизавета с притворной ласковостью, – но ее честь так же, как и моя, требует строжайшего расследования слухов, касающихся ее поведения.
– Ну а если, ваше величество, – обратился к королеве лэрд Геррьес, – обстоятельства – упаси бог! – сложатся против шотландской королевы?
– Тогда я попытаюсь дать делу правильный ход.
– Моя повелительница желала бы, чтобы ей дали возможность переправиться на материк Европы, или же в крайнем случае пусть ей позволят вернуться в Шотландию в том же челноке, в котором она приехала в Англию.
– Я лучше знаю, чего требуют интересы моей царственной кузины, – возразила Елизавета, – и потому никогда не соглашусь на это.
Посланцы уехали из Лондона ни с чем.
С этого момента начался живой обмен письмами между английским правительством и графом Мюрреем, от которого в конце концов потребовали, чтобы он представил доказательства обвинений, предъявленных им королеве.
Теперь одну за другой стали принимать меры, направленные против Марии Стюарт. 13 июня 1556 года к несчастной королеве прибыл посол Елизаветы, лорд Мидльмор, в сопровождении Скрупа и Кноллиса. Марию ждало новое унижение, так как от нее потребовали, чтобы она подчинилась всем перипетиям правильного судебного процесса. Мария рассердилась и сама написала Елизавете письмо.
Марию стали содержать несравненно хуже, чем в первое время по приезде. Это вызвало представление французского и испанского посланников; однако Елизавета не приняла их.
