Каденция - [13]

— Не знал, что ты так умеешь, — отозвался Хьюго, даже не пытаясь скрыть восхищения в голосе. — Что это?

— «Иллюзия огня», как я нарекла про себя. Пожалуй, это единственное из моих творений, что не причиняет вреда окружающим. Оно похоже на огонь, но при этом не поджигает ничего вокруг. Что-то вроде энергии, с помощью которой я создаю пламя, но которая еще не успела в него обратиться. Раньше я умела придавать форму огненным фигурам, а потом обучилась делать это вот таким образом. Пожалуй, это самое бесполезное, и в то же время самое прекрасное, на что я способна.

А знаешь, что самое смешное? Подобные иллюзии требуют от меня огромной концентрации и навыков, добытых на протяжении долгих лет. Даже сейчас мне намного легче сжечь дотла три огромных дома, чем создать крохотную фигурку, что будет парить в воздухе, не поджигая вслед за собой все, до чего сможет дотянуться. Мне это кажется ироничным и несправедливым, но похоже, именно такова суть моей силы: намного легче разрушить, чем создать что-то полезное… ну или хотя бы не причиняющее вреда окружающим.

Дракончик облетел комнату несколько раз, после чего замер неподалеку от Хьюго, размеренно махая крыльями и бросая теплый отсвет, разгоняющий ночной мрак комнаты. Биара взмахнула рукой, создав еще две фигурки: рыси и феникса. Первая пробежала, заняв место рядом с драконом, а вот птица долго парила, взлетая то вверх, то вниз. Хьюго задумчиво наблюдал за ее полетом.

— Ты могла бы снова обратиться в феникса, если бы захотела? Как тогда, в Эльваноре? — спросил он немного погодя.

Биара ответила не сразу.

— Вряд ли, — наконец произнесла она. — Не уверена, что у меня получилось бы сделать это так просто. В конце концов, Кириан ведь тоже не может менять облик по своему желанию, хотя в данный момент ее существование основывается на той энергии, что позволяет изменять пространство вокруг, обретая новую оболочку. И мне, и ей необходим определенный толчок для того, чтобы сменить облик. Для Кириан это может быть путешествие между мирами, ну а что же до меня… Не знаю, думаю, все дело было в Эльваноре и его потенциале.

Похоже, что единственные, кто может везде и всегда выбирать между двумя обликами, это вы, драконы-оборотни. Однако каким образом вам это удается, мне неизвестно. Возможно, не последнюю роль здесь отыгрывает ваша связь с маной — энергией мира.

— Быть может. Но если бы ты могла обратиться в феникса, то стала бы это делать?

— Не думаю. Не знаю, как тебе это объяснить… Когда я обратилась в феникса, то переменилась не только внешне, но и внутри. Мой разум будто подстроился под это существо, и хоть я по-прежнему осознавала кем являюсь и какие цели преследую, все остальное отошло на второй план, вытесненное инстинктами феникса. Ему не было дела до пожара, что он может устроить одним взмахом крыльев. Его не заботили разрушения, что шли вслед за ним.

Меня пугало то, насколько плохо я понимала эту новую сущность: у нее были свои цели, свои взгляды и единственное, что я уяснила в совершенстве — мировоззрение феникса кардинально отличались от того, как воспринимает мир человек. Будучи фениксом, я сражалась с левиафаном, желая выжить, но не могла заставить себя следить за тем, чтобы случайно не поджечь лес вокруг или избежать случайных жертв среди тех, кто был свидетелем нашей битвы. Поначалу меня это насторожило, но после я была увлечена битвой и, откровенно говоря, если бы Аалналор не одержала верх, то не знаю, во что все это могло обернуться. Быть может, феникс захотел бы сжечь город дотла, а может, и не только его. Его разум слишком отличался от человеческого, поэтому… нет, Хьюго, я бы не стала умышленно обращаться в огненную птицу. Не уверена, что смогу самостоятельно вернуться после этого обратно.

Он молча слушал ее, не перебивая. Сама того не осознавая, Биара рассказала ему именно то, что он всей душой желал услышать. Ею не руководило одно только желание разрушения, и она намного лучше осознавала последствия и старалась контролировать свою силу. Значит, оставалось лишь определить: что именно толкает ее на совершение иных, разрушительных поступков, вроде расправы над дезертирами.

— А что же до тебя? — внезапно спросила Биара.

— О чем ты? — рассеяно отозвался дракон.

— Ты тоже, в определенном смысле, постоянно находишься между двумя непохожими друг на друга сущностями: дракона и человека. У тебя не возникает проблемы, которую я описала ранее? Не кажется, что дракон забирает часть твоей людской натуры или навязывает собственные ценности, ставя их превыше человеческих?

Кириан незаметно подошла ближе, не желая пропустить ни единого слова.

Немного подумав, Хьюго ответил:

— Не уверен, что у меня может доходить до конфликта, который мог быть у тебя с фениксом. Я рос таким всю жизнь, а потому оба моих облика неразрывно связаны между собой, находясь в гармонии. Возможно, в теле дракона мое мышление самую малость перестраивается, однако я все еще являюсь собой — прежний ворчливый Хьюго, каким его все знают.

— Прошу, оставайся все таким же ворчливым драконом, каким я тебя люблю, — кокетливо отозвалась Биара, поднявшись только затем, чтобы крепко обнять его со спины. Следом она попыталась повалить его вслед за собой на кровать, но это удалось далеко не с первого раза.