К Вашим услугам, государь - [17]
— Отпустили б, что ли, господин, — уныло говорил второй. — Надоело дураком быть. Скоро и в самом деле дураком стану. Зачем вам тут резидент-дурак? Замену какую…
— Похоже, ты им уже стал. Какую в задницу замену? Сидишь, и сиди. Сыт, одет, не бьют… Или бьют?
— Бить не бьют… Лучше б били. Ну что, ваша милость, тут может быть интересного для Хельветии? Баба взбалмошная? Соседи-пьяницы? Трактирные драки? Что?
— Дурак, точно дурак. А рыцарь раненый? Ты думаешь, это кто? Это ж резидент, в Хельветию засланный! А при нем наверняка грамоты есть, послания. Может, знак какой. Вызнаешь — не обидим… Хельветия тебя не забудет… Может, какие подробности будут про дюка и Манон — тоже на ус мотай.
Руперт отсыревал. Куст немилосердно кололся. Но каков Фихтенгольц, а? Вот тебе и гуляка, вот тебе и незадачливый полководец… Или он после кампании к ним перекинулся? Нет, надо слушать. Нужны подробности! Голоса удалились, разбирать стало трудно. «Принцесса Манон… дядя… заговорщики…» обрывочно доносилось до него из кустов. Какая еще принцесса? Она же отбыла утром с дядей и Карлом, тоже, кстати, история с-а-а-а-вершенно неясная. Разговор опять приблизился, бубенчики звякнули совсем близко. Руперт перестал дышать.
— Какого дьявола ты в этой сбруе? — раздраженно ворчал Фихтенгольц. — Бренчишь, как цыганская лошадь. Не мог снять?
— Как раз не мог. Не учили бы ученого, господин… Это как раз было бы подозрительно. Всю жизнь в них, а тут вдруг снял. А так — дурак опять на луну пялится, все нормально… Я вот и лютню взял… Приучил я их, что сочинять баллады могу только при луне…
— Разумно. Дурак-дурак, а соображаешь…
Забренчали струны, и ветер донес заунывное пение:
Фихтенгольц глумливо хихикнул.
— И что, покупается твоя барышня на такое?
— Не то слово. Ревет, как марал в брачный сезон.
— Ну и дурища… Пожалуй, пора тебе жалованье прибавить. Ну ладно. К делу. Дюк этот совсем не в Хельветию поехал. Проехали версту-другую и поворотили по проселочным дорогам прямехонько в обратную сторону. Надобно распространить сведения, что он пытался короля Уильяма отравить, доктор ему уж состав составил, да не вышло. Бежит он, понял?
— А принцесса Манон? Она тоже?..
— Какая к черту принцесса! ты таких принцесс видел? (Я и никаких не видел, — обиженно вставил шут, но схлопотал гулкий удар под дых, шумно сглотнул и замолк). Это подсадная, маркитантка из Богемии. А где принцесса — неизвестно. Понял, скотина?! Его величество король Уильям подозревает, что убежала она с заезжим фокусником для распутных намерений. Ищут. А пока ищут, подменили ее. Потому что — какой же болван потом на ней женится…
Шаги удалились. Руперт вылез из куста, расправляя затекшие члены. Ай да дурак, ай да Фихтенгольц… Пожалуй, я тут подзадержусь денек. Любопытные дела… Тут еще этот Карл непонятный замешался, задачка…
Предутреннюю сырую тишину распорол визг проснувшейся Строфокамиллы. «Барон! Рыцарь! Руперт! Караул! Где же вы? Куда вы делись? Вы простудитесь! Вы же ранены!»
Руперт вдохнул много прохладного воздуха и, застегивая гульфик, зашагал к крыльцу.
16
12 июня, от часу до половины второго пополудни
Проклятый горностай как сквозь землю провалился. Девица Эделия была в отчаянии. Куда шмыгнула гнусная крыса? И что самое ужасное, ведь и наплевать нельзя на меховую гадину — подарок императора как-никак. Дар, так сказать, любви. Каков подарочек? — «Сцилла, Сцилла! кусь-кусь» — безнадежно повторяла Эделия, заглядывая во все углы и каморки. Оставалось одно: тварь забежала в апартамент маменьки. Надо было идти туда: отыскать проклятую, пока она не попортила любимого маменькиного медведя. Эта мысль обдала ужасом все ее существо: скандал будет феерический… Осторожно приоткрыв дверь, девица вошла в будуар герцогини.
Ну так и есть! хищная животина уже унюхала врага в набитом опилками медведе и, ворча от злобы, тормошила его лапу. Эделия привычно-опасливо схватила горностая за загривок и сунула его в приготовленный кожаный мешочек — носить гнусного зверя в руках врагу не пожелаешь, а руки фаворитке короля надобно иметь холеные. Ах, боже мой, уже успел лапу попортить! Она попыталась как-то замаскировать дыру, вызвав облачко моли и пыли, чихнула, покачнулась, схватилась за лапу — и тут с мелодичным звоном у медведя в брюхе обозначилась маленькая дверца! Эделия, опешив от неожиданности, потянула дверцу и ее изумленному взору предстала небольшая сандаловая шкатулка. Повинуясь более безотчетному порыву, чем голосу рассудка, дева откинула резную потертую крышечку. Внутри были бумаги. Эделия сомнамбулически взяла одно пожелтелое на сгибах письмо, написанное витиеватым старинным почерком, и стала читать:
«Корделия, ангел моего сердца!
Помнишь ли, о дева красоты, как улыбалось нам счастье?.. Воспоминаешь ли закаты и рассветы в Альпах, как это делаю я? Как живые, навеки запечатлены они очами души моей. Ничего не желал бы я более, чем навеки соединить наши судьбы! Но неумолимый рок и долг будущего монарха Хельветии воздвигли неодолимые преграды на пути союза нашего. Мой августейший родитель повелел мне сочетаться узами династического брака с маркграфиней Грызельдой фон Катцендрек. Ослушаться высочайшего повеления я не волен, ибо забота о благополучии моего народа превыше для меня личного счастия. Таков, увы, жребий всех монархов и их возлюбленных, так примем же его со смирением истинных христиан.
Хокку (хайку) заката. Начальные стихи заката. Так называется эта повесть, если перевести слово «хокку» (начальные стихи) буквально. Полустрофа танка, три первых его строчки, хокку вышел из комического жанра и отправился в свое долгое-долгое путешествие в искусстве пятьсот с лишним лет назад. Хокку постоянно развивалось — от комедии к лирике, от лирики к гражданскому пафосу. Первоначально — трехстишие, состоящее из двух опоясывающих пятисложных стихов и одного семисложного посередине — к описываемому времени оно приняло совершенно свободную форму написания.Из глоссария.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Скончался печально известный олигарх. Всё-то он делал — и детские дома открывал, и дыры в бюджете затыкал, и научные исследования финансировал, а народ его всё равно ненавидит. Каким же образом напоследок обелить его имя? «Рваная грелка-2017», весна.
До пандемии это был замок, старинное жилище европейского рода. Теперь правительство разместило здесь реабилитационную школу для зараженных и жертв Чипаколипсиса. Служащие школы подвергаются опасности — зловещий вирус по-прежнему действенен. «Рваная грелка-2017», весна.
Приключения двух учеников 8 «б» и 8 «в» классов Новокочковской средней школы из довольно близкого будущего.
Что лучше — московский «файл» или новосибирская «мультифора»? Откуда взялась вологодская «слюдяшка»? Почему читинское привидение, безумная Катерина, по ночам отрезает красоткам волосы? Что делали японские стахановцы на бурятской реке Хохотуй? Проехав тринадцать тысяч километров от Владивостока до Таллина, дружная команда писателей, филологов, журналистов и лингвистов собрала самые невероятные истории и легенды Дальнего Востока, Сибири, Урала и Центральной России. Прочитав эту книгу, вы узнаете, чем отличаются чигири от очкуров и зачем ехать в Сочи через Могочу.
Это захватывающее и всеобъемлющее повествование о бурных отношениях между лидерами держав, решавших судьбу мира во время Второй мировой войны: Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным. Перед лицом войны они боролись против общего врага – и против друг друга. Цель была достигнута: они привели союз к победе, но какие секреты остались за закрытыми дверями? Захватывающий авторский стиль повествования, неожиданно живые характеры за монументальными личностями, малоизвестные исторические детали – Келли предлагает свежий взгляд на цепочку принятия решений, которые изменили исход войны.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.