К Вашим услугам, государь - [18]
С кровоточащим сердцем посылаю вас свой последний дар — чучело медведя, убитого на той памятной охоте в дни нашего — увы! — такого краткого блаженства.
Как рыцарь и как честный человек заверяю вас, дорогая Корделия, что не оставлю своими заботами будущий плод нашей взаимной горячности.
Рыцарь сокрушенного сердца,
Принц Уильям Хельветский».
Эделия некоторое время заворожено смотрела на письмо, пытаясь осознать написанное. Это получалось плохо. Она положила его в шкатулку и взяла еще одну бумагу, посвежее:
«Ваша светлость! (писалось там размашистым торопливым почерком)
Сим посланием имею честь донести, что согласно вашему повелению внедрение нашего человека в свиту принцессы Манон на должность лекаря выполнено успешно. Склонен предположить, что вскорости принцессу поразит внезапный роковой недуг. Лекарь же оный будет устранен непосредственно после выполнения сего задания. После безвременной кончины принцессы Манон права вашей дочери как единственной наследницы Хельветского трона станут неоспоримыми.
Преданный вам Гюнтер».
Пораженная ужасом, Эделия медленно приходила в себя. Сбросив оцепенение, она вложила письмо в коробку, коробку в тайник, захлопнула дверцу… и бросилась вон из будуара, забыв про горностая, шипевшего в мешке.
Прокравшись в гардеробную пажей, она схватила там самый маленький костюм для верховой езды, поспешно затворясь в своей спальне, решительно и без жалости отхватила ножницами свои локоны… и через небольшой промежуток времени неизвестный юный всадник покинул пределы замка и растворился в поднятых им клубах пыли.
17
12 июня, 9 часов вечера
Ступив на крыльцо дома Строфокамиллы, Руперт почувствовал жалящий укол боли. Рана беспокоила, корочка подсохшей крови стягивала кожу, не позволяла делать резких движений. «Ну что же, может оно и к лучшему, — решил барон. — Ночь на восстановление сил мне сейчас не повредит, да и разузнать не мешало бы, что же здесь все таки происходит…»
— Строфокамилла, душа моя, не стоит так волноваться. Прикажите подать ужин. Вот уже два года, как я взял за правило совершать вечерние прогулки, они очень способствуют пищеварению.
— Барон, о чем вы толкуете? Ну подойдите же скорее, поцелуйте меня!
Барон неспеша повиновался. Совершив сей ритуал, он, ведомый под руку Строфокамиллой, направился в гостиную, где уже суетились слуги, накрывавшие стол.
«И все же какая странная штука со мной приключилась, — продолжал размышлять Руперт, — всего несколько дней, как я покинул свое имение и… Где же ключ к разгадке того, что происходит со мной? Император, Фихтенгольц, Эделия, Хельветия, этот загадочный Гюнтер, шустрый докторишка Карл, который к тому же сбежал и вроде как и не сбежал вовсе. Всё это было лишь предлогом для того, чтобы вызволить меня из провинции? За каким же чертом? Я лишь прикрытие каких-то загадочных планов императора? Я должен ехать в Рим? Какая-то чушь! И Фихтенгольц ведет какую-то непонятную игру, он, впрочем, всегда искал выгоды только для себя».
От неловкого движения (фон Мюнстер потянулся за кувшином с вином) опять заныла рана. Проклятие! Руперт уже собрался было произнести пару крепких ругательств вслух, но вовремя спохватился. Да, эти четверо ещё, о которых сейчас ему напомнила тупая боль. О, майн гот!
— Любезный барон, я искренне хочу надеяться, что вы проведете несколько дней в моем доме.
— Строфокамилла, я почту за честь быть подле вас эти несколько дней. «Провались ты сквозь землю», — подумал он про себя, а вслух добавил, — Прикажите позвать шута, пусть спляшет и споет для нас, не сидеть же нам тут в тиши.
Как чертик из коробочки откуда-то внезапно появился шут, словно только и дожидался этих слов Руперта, и вдруг запел неожиданно высоким голосом:
Бубенчики смешно дергались на колпаке шута, он гримасничал и кривлялся, дико вращал глазами, то и дело показывал Руперту язык.
— Что за черт, — взревел Руперт, — поди прочь! Как он смеет? Строфокамилла, вели повесить его, это пойдет ему на пользу!
— Барон, простите его, он лишь жалкий шут, он сам не ведает, что сочиняет его слабый ум и произносит его язык…
18
12 июня, 10 часов вечера
— Госпожа! — слова Строфокамиллы были прерваны внезапным криком вбежавшего слуги. — Госпожа! Какой-то юный рыцарь просит дать ему кров и пищу в этом доме на одну ночь. Он утверждает, что скакал без устали весь день, он еле держится на ногах, он кажется необыкновенно бледным, хотя я с трудом разглядел его лицо, которое он скрывает под капюшоном плаща. Я осмелился побеспокоить вас, так как заметил на его руке перстень с императорским гербом.
— Хорошо, — Строфокамилла, небрежно махнула рукой. Вели принять. Он назвал себя?
— Нет.
— Зови.
Прошли считанные мгновения, и в комнату, поддерживаемый слугой, вошел рыцарь. Он был невысокого роста, сложением напоминал скорее мальчишку, чем зрелого мужчину, хотя все эти черты лишь смутно угадывались под длинным плащом, скрывавшим всю фигуру. Одной рукой он опирался на слугу, другой сжимал эфес небольшого клинка, что выглядывал из под плаща.
Хокку (хайку) заката. Начальные стихи заката. Так называется эта повесть, если перевести слово «хокку» (начальные стихи) буквально. Полустрофа танка, три первых его строчки, хокку вышел из комического жанра и отправился в свое долгое-долгое путешествие в искусстве пятьсот с лишним лет назад. Хокку постоянно развивалось — от комедии к лирике, от лирики к гражданскому пафосу. Первоначально — трехстишие, состоящее из двух опоясывающих пятисложных стихов и одного семисложного посередине — к описываемому времени оно приняло совершенно свободную форму написания.Из глоссария.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Скончался печально известный олигарх. Всё-то он делал — и детские дома открывал, и дыры в бюджете затыкал, и научные исследования финансировал, а народ его всё равно ненавидит. Каким же образом напоследок обелить его имя? «Рваная грелка-2017», весна.
До пандемии это был замок, старинное жилище европейского рода. Теперь правительство разместило здесь реабилитационную школу для зараженных и жертв Чипаколипсиса. Служащие школы подвергаются опасности — зловещий вирус по-прежнему действенен. «Рваная грелка-2017», весна.
Приключения двух учеников 8 «б» и 8 «в» классов Новокочковской средней школы из довольно близкого будущего.
Что лучше — московский «файл» или новосибирская «мультифора»? Откуда взялась вологодская «слюдяшка»? Почему читинское привидение, безумная Катерина, по ночам отрезает красоткам волосы? Что делали японские стахановцы на бурятской реке Хохотуй? Проехав тринадцать тысяч километров от Владивостока до Таллина, дружная команда писателей, филологов, журналистов и лингвистов собрала самые невероятные истории и легенды Дальнего Востока, Сибири, Урала и Центральной России. Прочитав эту книгу, вы узнаете, чем отличаются чигири от очкуров и зачем ехать в Сочи через Могочу.
Это захватывающее и всеобъемлющее повествование о бурных отношениях между лидерами держав, решавших судьбу мира во время Второй мировой войны: Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным. Перед лицом войны они боролись против общего врага – и против друг друга. Цель была достигнута: они привели союз к победе, но какие секреты остались за закрытыми дверями? Захватывающий авторский стиль повествования, неожиданно живые характеры за монументальными личностями, малоизвестные исторические детали – Келли предлагает свежий взгляд на цепочку принятия решений, которые изменили исход войны.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.