К истокам Нила - [52]

После подготовительного церемониала Спик первым из европейцев предстал перед человеком, принадлежавшим к одной из древнейших династий Африки, который был «божественным царем» в этом африканском государстве. Спик так описал его: «Красивой внешности, пропорционально сложен, высокий молодой человек лет двадцати пяти… Он был облачен в весьма красивое одеяние — мбугу[92]… в качестве платка держал сложенный кусок луба и кусок вышитого золотом шелка, которым он прикрывал свой большой рот, когда смеялся, или же вытирал его после того, как пил банановое вино… Подле него находились белая собака, копье, щит и женщина — символы Уганды, здесь же и группа военачальников, с кем он вел живейшую беседу; все это — с одной стороны от него, а с другой — стояла группа вихвези, колдуний».

Государство Мтесы имело хорошо функционирующую организацию, высокоразвитые ремесла и незаурядную культуру, которая позже принесла народу ганда прозвание «французы». Однако Мтеса во всем следовал традиции, возникшей еще при первых правителях Буганды несколько поколений назад.

Современные представления об истории Буганды отрывочны и требуют большой исследовательской работы, так как старые предания в основном ограничиваются последовательным перечислением наследников престола и описанием лишь некоторых непосредственно связанных с этим событий, но и их следует оценивать лишь после критической проверки. Впрочем, точно установлено, что Межозерье еще задолго до переселения народов в этом регионе населяли бантуязычные народы, занимавшиеся земледелием, и «среди них и нужно искать предков ганда или хотя бы их ядро. Скотоводы-кочевники пришли сюда с севера и северо-востока существенно поз-же». — пишет Вальтер Рут, современный историк из ГДР.

Эти завоеватели, говорившие на языке лво и называемые хума (или хима), появились здесь примерно в 1300–1400 годах, подчинили себе местное бантуязычное население и основали в области между озером Виктория, Виктория-Нилом, озером Альберт и Кагерой государственные образования: Буньоро, Анколе и Торо (современное государство Уганда включает, в частности, и эти области). Наследственные правители и государственные чиновники — все были хума.

Буганда, вопреки прежним воззрениям, не была завоевана пришедшими скотоводами. Сами ганда ведут историю своего государства от мифического первого кабаки (правителя) Кинту, который, как утверждается, появился в конце XIV века в области Буганды, где жили уже оседлые группы бантуязычного населения. Третьим кабакой был Кимера — основатель той династии правителей, которая принимала в XIX веке при своих дворах первых европейских исследователей. Относились ли оба этих правителя-пришельца к хим а, неизвестно; к тому же это не имеет существенного значения для Буганды, поскольку осевшие на ее территории хима не оказали заметного влияния на развитие государства.

В ходе долгого и сложного процесса дифференциации возник благодаря «своего рода конфедерации» (как характеризовал ее Руш) весьма хорошо функционировавший государственный аппарат, во главе которого находился всемогущий самодержец — кабака. Его положение не мог ослабить (да и не хотел этого) даже лукико, совет, который в литературе называют также советом вождей; а ведь в него входили исключительно представители аристократии: сам кабака, намасоле (мать правителя), лубуга (главная жена правителя), катикиро (камровиона, высший светский чиновник, следующий после правителя по рангу), кимбугве (верховный духовный чиновник), бакунгу (вожди первой степени, главы районов), предводители батонголе (вожди второй степени, придворные чиновники), главный повар и главный пивовар (обе эти должности относились к самым высоким при дворе). Принятые решения, которые во всех случаях означали поборы с населения (например, сбор налогов, дани, принудительные работы), тут же доводили до самых низов. Население Буганды состояло главным образом из бакопи (крестьян) и еще в большей степени — из рабов. К обязанностям первых относилась, между прочим, и воинская повинность. Для устрашения окрестных народов существовала армия, где служило несколько тысяч человек. (Стэнли, например, писал 27 августа 1875 года о Мтесе: «Он набрал войско, в котором насчитывалось до 150 тысяч воинов».) Рабы, захваченные во время похода, принимались в семью крестьянина (если она у него вообще была), однако в XIX веке и кабака и его аристократия все чаще продавали рабов арабским работорговцам.

Воинской повинности подлежал любой свободный житель страны. Когда били в большой тамтам, перед дворцом правителя собиралась необозримая толпа воинов, вооруженных копьями, которые тут же неорганизованно отправлялись в поход. Потери в битвах, в рукопашных схватках бывали чудовищными, а обычай убивать в случае победы всех взрослых мужчин и забирать себе их жен способствовал тому, что женщин было в три-четыре раза больше, чем мужчин; в результате рабыни стоили в Буганде меньше, чем где-либо. За одну рабыню давали трех-четырех быков, а позже — шесть стальных швейных иголок или пару обуви. В то же время, поскольку господствующая прослойка держала большие гаремы, крестьянину с трудом удавалось найти себе жену, даже имея необходимый выкуп.