Излучина Ганга - [61]
Подходящая девушка! Гьяна передергивало при мысли о тех женщинах, которых ему приходилось тут встречать: уродливые, чахлые, утратившие женственность, непостижимые и дикие обитательницы этих островов преступности, они напоминали ему коров, выведенных искусственным осеменением. К тому же заключенных-мужчин было в четыре раза больше, чем женщин. Правда, в глубине джунглей, вдоль прибрежных долин, свободные от цивилизующего влияния тюремных поселений, жили женщины племени джаора. Говорят, они никогда не знали одежды. В сознании Гьяна возникали странные, волнующие, почти эротические видения: воображение рисовало ему толпы красавиц, совершенно обнаженных, с золотой, загорелой, блестящей кожей, сулящих наслаждения, и рядом с ними сильных мужчин, которые могут получить любую женщину, стоит им только пожелать. Но скоро ему рассказали о племени джаора: об отравленных стрелах, о том, что туземцы не умеют говорить, а главное — о том, как они выглядят. Это малорослые, приземистые люди, почти карлики по обычным представлениям. Антропологически они так малоразвиты, что, пожалуй, ближе к человекообразным обезьянам, чем к людям. У большинства из них сзади небольшие наросты — хвосты, находящиеся еще в процессе отмирания.
Да, найти подходящую девушку, чтобы поселиться с нею вместе, — задача не из легких. Здесь, на Андаманских островах, не приходилось привередливо выбирать женщин: как предмет роскоши, они строго распределялись между потребителями, словно питьевая вода или керосин.
Женщины принадлежали к тому прежнему миру, который арестанты давно покинули и в котором теперь шла война. И все же Гьяну следовало не терять надежды и присматриваться, не отыщется ли какая-нибудь подходящая девушка среди политических заключенных женской тюрьмы, которая согласится разделить его участь.
В одном Гьян был твердо уверен: будущее его здесь, на Андаманских островах. О возвращении в Индию и мечтать не приходится. Эта мысль, стоило только к ней привыкнуть, влекла за собой и следующую: томиться в тюрьме остается не двенадцать или тринадцать лет, а год-два, потому что, превратившись в фери, заключенный может поселиться на островах, где ему заблагорассудится.
Да и для чего ему возвращаться? Деревушка Коншет на холмистой равнине Пенджаба уже скрывалась в тумане воспоминаний. Там осталась только иссушенная долгой жизнью старуха, которая одна в темной комнате молится медному богу об освобождении внука. Бог оказался бессильным спасти Малый дом от разорения. В сущности, это он, Гьян Талвар, принес несчастье семье. Но, разрушив свое жилище, Гьян погубил и все его окружавшее, в том числе Большой дом. Ведь он убил последнего мужчину и наследника богатства Большого дома, когда у того еще не было сыновей. Он обрубил корни всего семейства…
Где-то вдали заскрипели открывавшиеся ворота, и тюремщик выкрикнул какой-то приказ. Должно быть, Маллиган-сахиб приступал к обходу. К одиннадцати часам он доберется до своей конторы и начнет просматривать отложенные для него письма. Гьяну следовало заняться делом, вместо того чтобы блуждать мыслями неведомо где.
Его внимание привлекло письмо, лежавшее почти в самом низу пачки тусклых открыток и скромных конвертов, выпущенных почтовым ведомством. На грубом канцелярском столе роскошный бледно-голубой конверт выглядел столь же чужеродным, как спелый плод манго на серой каменной плите. Гьян вытащил это чудо и почти с нежностью взял в руки. Надпись на конверте, сделанная изящным размашистым почерком, сообщала, что письмо адресовано Деби-даялу Керваду в тюрьму Порт-Блэра на Андаманских островах.
Гьян осторожно вскрыл конверт, Помимо письма, написанного на одной стороне листа такого же нежно-голубого оттенка, как и конверт, там оказался какой-то плотный пакет, обернутый в тончайшую папиросную бумагу. Гьян вынул письмо и прочитал:
«Дорогой чота-бхай!
С тех пор, как ты уехал, от тебя нет никаких вестей. Папа очень волнуется, хотя и не говорит об этом. Мама мечтает получить о тебе известие. Напиши, пожалуйста, хотя бы строчку, чтобы мы узнали, что ты здоров. Папа дома почти все время занят музеем, а целые дни проводит в конторе. Посылаю тебе несколько фотографий. Полк, к которому приписан Гопал, мобилизован. Скоро и его призовут. Пожалуйста, если не хочешь писать папе и маме, напиши хотя бы мне. Все мы посылаем тебе нашу любовь и молимся за тебя.
Твоя любящая сестра Сундар».
Приученный к особенностям тюремной цензуры, Гьян не чувствовал угрызений совести, читая чужие письма. В конце концов, это ведь те самые безобидные письма, которые пишут люди, заранее знающие, что их будут читать посторонние. Но это письмо заставило сердце Гьяна биться быстрее. Оно было от Сундари, той самой девушки, с которой он когда-то познакомился на пикнике. Он даже чуть не поцеловал ее в том самом музее, о котором упоминалось в письме. Все это, казалось, было так давно.
Жаль, что в письме сообщается о ком-то, приписанном к полку, и о мобилизации. Ведь эти строки придется вырезать. Он перечитал письмо и решил показать его Маллигану. Потом он раскрыл пакет с фотографиями.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.