Изгнание Изяслава - [15]

…Кочеток не чует под собой ног. Два отрока на быстрых конях скачут по его следам. Кочеток знает здесь все тропинки. До сих пор это спасало его. Он петляет по огородам и садам, тут конным трудно за ним угнаться. Но все же они настигают его.

Беглец прыгает в сторону, проваливается, как в гнездо, в густую траву. Дружинники промчались мимо. Кочеток встает и бежит по другой тропинке в гору, к воротам. Он знает:отроки не найдут его и вернутся. И в самом деле, оглядываясь, он видит, как, все увеличиваясь, мелькают две фигурки по его следу.

Кочеток останавливается – впереди ворота. Надо, чтобы стража ничего не заметила:ни окровавленного плеча, ни тяжелого дыхания. Он проходит в ворота и дрожит каждой жилкой:а что, если со сторожевой башни заметят преследующих?

Вот наконец и высокий забор, ограждающий подворье Жарислава. Ворота заперты. Кочеток обоими кулаками стучит в них.

– Чего надобно? – слышится такой знакомый и сейчас особенно родной голос челядина Парутка.

– Я это, Кочеток, скорей пусти. Княжьи отроки идут по пятам, – шепчет несчастный беглец, оглядываясь.

Голос за воротами звучит невозмутимо:

– Господин приказал не впускать никого. Спрошу у него.

На крыльцо терема выходит боярин Жарислав. Услышав мольбу Кочетка, кричит:

– Уходи, откуда пришел. Мне убивец не надобен!

У Кочетка слабеют ноги. Но отчаяние придает смелости. Он вопит в ответ:

– До князя дойду, скажу:Жарислав меня подбивал на злодейство! В свидетели пойду!

С радостным удивлением он слышит, как заскрипели ворота, и вбегает во двор. Бросается к боярину, припадает к его ногам:

– Исполнил, как ты велел, боярине-господине.

Жарислав подает знак – встать! Ведет Кочетка за собой на огород, за клети. Тут почему-то стоит Склир с мечом в руке и молча смотрит на челядина. Кочеток опять бросается в ноги Жариславу, молит. Тот успокаивает:

– Креста на мне нет? Не бойся! Пойди к Склиру, он спрячет от гридней[30].

Боярин поднимает челядина на ноги, толкает к сыну. Тот все так же молча заносит меч, стремительным навесным ударом опускает на голову Кочетка…

Хоть челядин по "Русской правде" и не может быть свидетелем, а все же такой больше не нужен боярину…

И тотчас же слышится сильный стук в ворота. Два отрока влетают на подворье. Немного погодя сюда поспевает и тысяцкий Гарлав. Он слезает с коня, понимающе щурит глаза на убитого:

– Вира[31]. А был бы жив, не сносить головы тебе, боярин.

Поворачивается спиной, бросает:

– Иди за мной. Князь кличет.

5

Никогда не видели бояре своего князя таким разгневанным. Тиун Николай, попавший под горячую руку, был строго наказан за незначительную провинность, совершенную в прошлое лето. Быстро прошел князь мимо притихших отроков в свою светлицу, чтобы они не слышали разговора с боярином.

Едва ступил Жарислав на порог, как Яроелавич подскочил к нему и выдохнул:

– Ты что?!

Боярин остановился на пороге, вмиг позабыв все оправдательные речи, придуманные по дороге. Гарлав, шедший позади, ударил его в затылок кулаком, и Жарислав распластался перед князем.

– Зачем учинил татьбу над чужинцами? – спросил князь. – Зачем челядинов своих натравил? Зачем смутил людей? Думал, не узнаю? А? Говори, дохлый пес!

Боярин стал все отрицать:его перед князем оговорили, оклеветали. Да разве он может, разве рука поднимется на такое?

– Ведаешь, княже-господине, по-божески живу, твою землю украшаю, тебе помогаю, детишек сирых приютил. Ибо возлюбил ближнего, яко самого себя.

Князь, взбешенный льстивой речью, прервал его:

– Ангельские словеса речешь, а нож за спиной держишь! Гляди, боярин, жизнь твоя на волоске!

Откуда-то из угла, из-за спины князя, появился невысокий худой человек, одетый в черную рясу. Огромные серые глаза смотрели задумчиво. Он держался просто, но с достоинством. Человек словно глядел сквозь боярина, словно не замечал Жарислава. Он сказал, обращаясь к самому себе:

– Бес ничто противу злого человека. И бес того не замыслит, что зол человек замыслит.

– Верно слово твое, Феодосий, – повернулся к нему князь. – А то и не человек. Скот неразумный.

И опять к Жариславу:

– Моих людей в чужой земле как встречают? В Царьграде дают купцам-русичам улицы:живите, радейте. В Париже мой брат король Филипп ссужает и дружиной для охраны, чехи встречают меня с почтением. А ты со всеми поссорить меня надумал? Безголовый. А и взаправду таким станешь!

Жарислав молчал:оправдательные слова только распалят князя. Резоимец был уверен:гроза минет. Князь не убьет его. Суда боярин не боится доказательства нет, ведь донос – еще не доказательство. Даже скудной княжьей милости не лишится. Как только Ярославич немного успокоится, начнут действовать тиун Николай и воевода Коснячко, заступятся за него перед князем. Не задаром. Немало денег дал им Жарислав. И еще неизвестно, кому больше служат тиун и воевода – князю или ему?

А самый крепкий заступник за боярина – княжий сын, сребролюбец Святополк. Уж он-то замолвит слово перед отцом. Одумается Изяслав, сменит гнев на милость.

Боярин перевел взгляд на черного человека. Князь назвал его Феодосием. Наверное, это монах Феодосий, игумен тех затворников, что живут в печерах за Крещатицким ручьем, в берестяных дебрях. Говорят, праведной жизни человек. А если говорят – праведник, значит, в силу входит. Стало быть, неплохо его милость заслужить. Боярин протягивает руки к Феодосию: