Избранные труды - [182]

.

Глава III Классификация преступлений

§ 1. Понятие классификации преступлений

Классификация преступлений предполагает дифференциацию деяний на большие или меньшие группы, исходя из того либо другого критерия. Основанием классификации преступлений может быть их общественная опасность в целом, либо конкретный признак преступного деяния, либо сочетание таких признаков.

УК 1922 г. подразделял преступления на две большие группы. Первую группу составляли преступления, направленные против установленных рабоче-крестьянской властью основ нового правопорядка или признаваемые наиболее опасными. За эти преступления наказание устанавливалось с указанием лишь минимума срока лишения свободы, пределы которого суд не имел права нарушать. Во вторую группу входили все остальные преступления.

Эту классификацию сохранили Основные начала 1924 г. и УК РСФСР 1926 г.

Помимо такой двучленной классификации на две большие группы особо тяжких и тяжких, с одной стороны, и остальных – с другой, республиканские кодексы классифицировали преступления в особенной части на 8 и более групп. Основанием этой классификации служил объект посягательства.

Советские криминалисты 20-х годов уделяли большое внимание классификации преступлений на большие группы (3–5) по их общественной опасности и на более дробные группы по объекту посягательства в особенной части УК[881].

В конце 20-х годов рядом советских криминалистов во главе с наркомом юстиции Н. В. Крыленко был составлен новый проект УК РСФСР. Текст его состоял из трех частей в соответствии с тремя группами преступлений (особо опасные, социально опасные и мелкие)[882]. К 3-й группе преступлений авторы проекта относили все мелкие и менее тяжкие преступления, которые не вошли в первые две группы.

Положительной стороной этой классификации преступлений было то, что она в целом основывалась на общественной опасности преступлений, хотя сами авторы проекта УК больше подчеркивали значение социально-политической характеристики личности преступников. Надо отдать должное авторам проекта и в том отношении, что уже тогда, в 20-х годах, они сочли возможным сочетать уголовное наказание с чисто воспитательными, моральными мерами воздействия на лиц, совершивших малозначительные преступления. Серьезными же недостатками, которые и свели на нет усилия сторонников классификации преступлений, был отказ от принципов индивидуализации наказания и принятой в советском уголовном законодательстве конструкции УК с его общей и особенной частями. Действующее уголовное законодательство проводит классификацию преступлений, начиная от дифференциации составов преступлений, проводя затем классификацию преступлений в особенной части по объекту посягательства, и, наконец, дает классификацию на большие группы тяжких, малозначительных и прочих преступлений по их общественной опасности в общей части УК. При этом дифференциация составов преступлений и классификация преступлений в особенной части кодексов проведена довольно тщательно и в основ ном правильно. Что же касается классификации преступлений в общей части на самые большие группы по их общественной опасности, то эта классификация в законодательстве еще не завершена.

Отличительной особенностью нового республиканского уголовного законодательства является тщательная дифференциация составов преступлений на два, три, четыре и даже пять видов[883]. Помимо известных ранее составов простых, квалифицированных и со смягчающими обстоятельствами, появились особо квалифицированные составы, например, хищение социалистической собственности.

Довольно тщательно произведена классификация преступлений в особенной части республиканских уголовных кодексов. Выделены такие группы преступлений, неизвестные прежним УК, как преступления против социалистической собственности, преступления против политических и трудовых прав граждан, преступления против правосудия.

В республиканских УК имеется некоторая специфика в классификации преступлений в особенной части. Она касается группировки некоторых преступлений (выделены группы, неизвестные другим УК), последовательности расположения групп и наименования родовых объектов преступлений. Так, УК Молдавской и Узбекской республик расположили группу преступлений против личности на втором месте, сразу после государственных преступлений. Хотя таких кодексов меньшинство, их позиция представляется более правильной.

Шесть республиканских УК (Латвийской, Литовской, Эстонской, Молдавской, Украинской и Белорусской ССР) не знают такой группы преступлений, как преступления, совершаемые на почве местных обычаев. Это вполне обоснованно, так как в названных республиках нет преступности такого рода. Единственный из всех республиканских УК – УК РСФСР – объединил нормы о преступлениях, совершаемых на почве пережитков местных обычаев, в самостоятельную группу. Остальные УК, ранее также знавшие такую группу, ныне ее расформировали, поместив основную часть преступлений в группу преступлений против личности.

Классификация преступлений в УК РСФСР в этой части представляется более правильной. Сгруппирование воедино преступлений, совершаемых на почве феодально-байских пережитков (неудачно названных пережитками местных обычаев), позволило выделить их значительную специфику в характере общественной опасности: по причинам, мотивам, потерпевшим, наконец, что очень важно, по объекту. Объектами этих преступлений являются далеко не просто здоровье, честь женщины или молодежи, а прежде всего их политические, трудовые и иные конституционные права. Включение этих опасных преступлений в главу преступлений против личности неоправданно сузило и обеднило объект их посягательства, а также, можно сказать, в известной мере стушевало специфический характер их общественной опасности. Отсутствие же в нормах об этих преступлениях указаний на мотив поведения виновного вообще, как представляется, неправильно определило природу этих деяний, стерев их отличие от аморальных проступков. В самом деле, например, ст. 131 УК ТаджССР предусматривает лишение свободы до трех лет за понуждение женщины к вступлению в брак или продолжению брачного сожительства либо воспрепятствование женщине вступить в брак по своему выбору. Между тем, если эти действия совершены не на почве феодально-байских пережитков коренного населения, они не являются общественно опасными настолько, чтобы считаться преступными. Это аморальные проявления в области семейно-брачных отношений, которых ныне немало во всех союзных республиках.