Избранные произведения - [6]

Е. Ряузова

СТАРЫЕ ИСТОРИИ

José Luandino Vieira

VELHAS ESTÓRIAS

Lisboa, 1974

© Plátano Editora, Lisboa, 1974

© União dos Escritores Angolanos — Edições 70, 1976

Подрядчик Жил, мулат Собрал и бочонок вина

Расскажу о беспутном мулате — он на гитаре играет, горя не знает, ходит — смеется, живет как придется.

* * *

А зовут этого беспутного мулата Собрал, а поскольку он лентяй и выпивоха, каких свет не видал, кличка его — Недобрал. В то утро, о котором у нас речь пойдет, холодный ветер до костей пронизывал, а он пил кофе и говорил так:

— Мулат я, мулат! Мулат, и тем горжусь! Ну и дальше что? Ничего? Ничего так ничего. Мать цветная была! Отец — белый.

Он отхлебывал не спеша, щурил глаз поверх кружки на смеющиеся лица вокруг. Все ждали, что он еще отколет. И он откалывал:

— Но над мулатом-ретроградом сам первый смеюсь…

А потом, помолчав и выждав, объяснил непонятное слово:

— Ре-тро-град! Это тот, у кого все шиворот-навыворот-набекрень. Одним словом, мулат — ретро-гад!

На озадаченных лицах слушателей гаснут улыбки — словно холодный ветер их задул. Но смуглолицый человек, затягиваясь сигаретой, раздельно, по слогам повторяет:

— Мать хорошая женщина была, зато отец — бессовестный. Не верите? Я не из Маланжи, я сын Собрала, Антунеса Собрала, по прозвищу Камбу.

Семь раз уже ударили в рельс, вприпрыжку бежит десятник — сейчас погонит на работу, чтоб не сидели без дела, не точили лясы. Однако мулат не дает ему и рта раскрыть:

— Доброго здоровьица, сеньор Сантиньос! Как поживаете? Все ли благополучно в семействе?

Десятник хмур и зол, того и гляди — оштрафует, но работяги хором вторят Собралу, и Сантос добреет:

— Спасибо, ребята, спасибо. Однако пора и…

Договорить он не успевает. Собрал, широко улыбаясь, продолжает свои льстивые речи:

— Как достоуважаемая супруга ваша сеньора дона Барбара? Все слава богу? Детки в школе?

Не давая ответить, он хлопает по спине своего подручного, Пирулито, и говорит с таким видом, словно он тут — самый главный:

— Давай, ребята, давай! Пошли работать! Семь часов! Нас работа кормит!

И шагает впереди всех. Десятник сеньор Сантос только в затылке чешет — делать теперь нечего, ни штрафовать, ни ругать не за что. А мулат уже покрикивает хрипло и зычно на лесах:

— Давай, давай, ребята! Повеселей!

— Чертов сын, — ворчит десятник и, чтобы не пропал запал, набрасывается на мальчишек, что месят раствор.

Мулат и парень с Островов — его зовут Зе-Жозефа — вместе со своими подручными уже на самой верхотуре.

В этот утренний час весь город как на ладони. Он окутан влажной туманной пеленой. Солнце еще не поднялось, крыши не блестят, и только по темно-зеленым пятнам листвы угадываются сады. Под серой кожей ненастного дня, словно вены, наполненные грязной кровью, разбегаются в разные стороны улицы и переулки, переплетаются паутинной сетью, и люди, что снуют по мостовой, кажутся маленькими, как тараканы. И повсюду невесть зачем высятся новые дома — бугрят фурункулы красное тело земли.

Собрал рассеянно оглядывает окрестности, вспоминает давнюю свою отсидку, посасывает самокрутку с не простым табачком — вьется сладковатый, странноватый дымок, вспоминается мулату родной край: Байро-Санду… Но сейчас все вокруг него по-другому: дома потеряли цвет, повсюду сквозь проломы проглядывает гнилое глиняное нутро стен, торчат сломанными костями дранка и жерди. И надо всем витает, всюду проникает гнусный гнилой запах — а казалось, что он уж его забыл… Все по-другому отсюда с вышины, и куда-то девалась та красота, которую он лелеял в памяти, красота, по которой он тосковал в тюрьме, красота, ради которой он и пристрастился к «травке». Грустно.

А пока что появился подрядчик. Зашумел мотор, раздался гудок. «Хозяин!» — крикнули хором мальчишки, месившие раствор.

Хозяин вышел из машины. Стало тихо. Уже взошло солнце, и Собрал услышал сверху, как гневно фыркает и бранится Рита. От ревности вдруг заныло сердце.

— Эй, Недобрал, встречай хозяина!

Это окликнул его Зе-Жозефа со своего насеста. Здесь-то, на лесах, ему, Собралу, ничего не страшно. Хуже то, что хозяин стал петли делать вокруг Риты.

— Здравствуй, хозяин! Не дело затеял! Брось.

Сами собой сказались эти слова. Не стоило бы, конечно, задевать хозяина, да злое лицо Риты стоит перед глазами.

— Смотри, Собрал! Не суйся, куда не просят. Понял?

Повезло. Хозяин ответил, снизошел. Ну, теперь держись, потешусь я, научу тебя, белый, как сладкими речами совращать ту, которую я люблю.

— Любезный хозяин, достопочтенный сеньор Жил Афонсо, — начал он, а потом заговорил на кимбунду.

Он прошелся насчет не по возрасту прыткого хозяина, и стоявшие поодаль работяги засмеялись.

Собрал уже спустился с лесов — теперь он собирался атаковать противника на его территории. Двинулся ему навстречу. Тот подозрительно глядел на жестяной котелок в углу — Пирулито варил кофе для тех, кто работал наверху. Холодный ветер с моря щипал щеки, залезал за пазуху, выдувая тепло из-под одежды.

Собрал шел к хозяину — надо сразу забрать все взятки, огорошить его, сбить с толку.

— Комансава, сеньор?

— Чего?

— Я ведь, хозяин, полуглот, говорю на разных языках — это, например, по-французски!