Избранные произведения - [4]

Сравнительно небольшая по объему, ангольская повесть отличается слабо разветвленным сюжетом, чаще всего однолинейным, отсутствием развлекательной фабулы, четко обозначенной в большинстве случаев функцией героя-рассказчика. Почти непременный подзаголовок каждой повести — «история», причем слово это берется в его простонародном варианте — estória, а не в книжном — história, что свидетельствует о близости данной формы к устной повествовательной традиции, которая для Анголы с ее большим пока что процентом неграмотных имеет немаловажное значение.

Социальная проблематика, подспудно ощущающаяся во всех повестях, составляющих «Старые истории», явно проступает, пожалуй, лишь в первой из историй — «Подрядчик Жил, мулат Собрал и бочонок вина». Здесь, как и в «Истинной жизни Домингоса Шавиера», писатель затрагивает новую для ангольской литературы тему: жизнь и трудовые будни формирующегося рабочего класса. Зарисовки повседневного труда строителей, столкновение, на первый взгляд будто и незначительное, подрядчика Жила с бригадой, которой он отказывается устроить традиционный праздник с бочонком вина в честь окончания стройки, — такова сюжетная канва повести, за непритязательной фабулой которой стоят, как это почти всегда бывает в произведениях Луандино Виейры, насущные для Анголы проблемы.

«История девушки Санты» также отмечена тематической для ангольской литературы новизной — она отражает формирование нового мировоззрения африканской женщины. Романтичная и добрая Санта ищет настоящую любовь и не собирается выходить замуж по расчету, слушаясь только голоса собственного сердца. Она терпеливо переносит брань и побои мачехи, которой непонятны такие «причуды», и твердо стоит на своем. Центральная часть этой истории — молитва Санты, вернее, ее монолог, — способствует самораскрытию ее сложной и самобытной натуры, ее мировосприятия, отношения к жизни. «Почему меня преследуют?» — негодует Санта, взывающая к справедливости. Ей кажется, что будущий ребенок — оправдание и цель всей ее жизни, и она не считает греховным иметь его. Вся ее «вина» в том, что она восстала против судьбы, полюбив по собственному выбору. «Но ведь я его самого люблю, а не его деньги», — повторяет она, пытаясь заставить пресвятую деву, взятую за неимением подруги в собеседницы, понять  е е  п р а в д у. «Он меня любит» — это лейтмотив молитвы, своего рода оправдание Санты, ее опора для морального сопротивления окружающей среде.

Третья повесть из «Старых историй» — «Манана, Мариана, Нанинья» — также кажется на первый взгляд обыкновенной зарисовкой, страницами из семейной хроники знатного, гордящегося чистотой крови семейства Каллейрос. Двое любящих — красивая крестница знатной дамы мулатка Манана и сын сеньоры Каллейрос лицеист Лита — не могут соединить свои судьбы, потому что их разделяет непреодолимая преграда — расовая сегрегация. И Манана, превратившаяся из нежной и ласковой Наниньи, «радости жизни» лицеиста Литы, в раздражительную, холодную дону Мариану, вынуждена выйти замуж за тупого, равнодушного к красоте мира чиновника. На ее стороне все симпатии писателя, видящего в своей героине воплощение поэзии и красоты.

Как бы продолжая традиции Ф. М. Кастро Сороменьо, Виейра обращается к теме колдовства, народных верований, столь характерных для так называемого «волшебного реализма», получившего права гражданства и в ангольской литературе. Изображение нереального через образно-фольклорное восприятие народа в «Старых историях» возникает дважды. Впервые — в реалистической, опоэтизированной дымкой грусти повести «Манана, Мариана, Нанинья», во второй раз — в истории, а точнее, легенде, «Последний оборотень из Макулузу». Однако если в первом случае писатель относится к чуду — появлению ангела — с явной иронией, то в легенде проявляет к вымыслу более уважительное отношение. Умело нагнетая атмосферу страха, он создает у читателей определенное настроение. Сюжет «Последнего оборотня из Макулузу» допускает двоякое истолкование событий: то ли произошло чудо — и потерявший рассудок старик обернулся чудовищем, то ли это померещилось испуганным ребятишкам. Луандино Виейра не выражает здесь своего отношения к происходящему. Вполне вероятно, что он отводит «волшебному реализму» особую роль: показать детское восприятие реальной трагедии — пожара в доме, гибели старика под развалинами — как чего-то сверхъестественного.

Если в «Старых историях» Луандино Виейра стремится воссоздать характерные особенности жизни в муссеках Луанды, подчеркивая ее непохожесть на другие жизненные уклады, — словом, отразить все то, что отличает формирующуюся ангольскую национальную общность от других, — в повести «Мы из Макулузу» его принципы изображения действительности меняются. Писатель ставит перед собой новую цель: соотнести специфически национальные черты ангольской реальности шестидесятых годов с социально-типическими, сопоставив ее с прошлым и настоящим, показав глубинные, труднораспознаваемые связи общества и личности, выявив диалектику развития социальной действительности в предреволюционной и революционной Анголе (время действия повести — 1963 год, «третий год войны» за национальное освобождение).