Избранные произведения. Том 2 - [31]

непосредственно, не употребляя никаких вещественных средств, то

они восприняли бы то же самое не как закон, но как вечную истину.

Т

о, что мы сказали об израильтянах и Адаме, должно сказать и о всех

пророках, писавших законы от имени бога, именно: что они

воспринимали решения бога не адекватно, не как вечные истины; например, и о самом Моисее должно сказать, что он из откровения

или из основ, открытых ему, воспринял способ, которым израильский

народ в известной стране мира может лучше всего объединиться и

образовать цельное общество или создать государство; потом

воспринял также способ, которым лучше всего можно было привести

этот народ к повиновению, но он не воспринял, и ему не было

открыто, что этот способ есть самый лучший, а также и то, что общим

повиновением народа в той стране необходимо достигнута была бы

цель, к которой они стремились. Вследствие этого он воспринял все

это не как вечные истины, но как правила и постановления и

предписал их как законы бога, а отсюда произошло, что он вообразил

бога правителем, законодателем, царем милосердным, справедливым

и пр., между тем как все это суть атрибуты только человеческой

природы и от божественной природы они совершенно должны быть

устранены. Это, говорю, должно сказать только о пророках, писавших

законы от имени бога, но не о Христе. О Христе, хотя он, по-

видимому, тоже предписывал законы от имени бога, должно, однако, думать, что он воспринимал вещи истинно и адекватно, ибо Христос

был не столько пророком, сколько устами божьими. Бог ведь через

душу Христа (как мы показали в I гл.) открыл нечто человеческому

роду, подобно тому, как раньше открывал через ангелов, т.е.

посредством созданного голоса, видений и пр. Вследствие этого

утверждение, что бог приспособлял свои откровения к мнениям

Христа, было бы чуждо разуму, так же как и то, что раньше бог, чтоб

сообщить пророкам вещи, подлежавшие откровению,

69

69

приспособлял свои откровения к мнениям ангелов, т.е. к созданному

голосу и видениям, нелепее чего, конечно, ничего нельзя было бы

утверждать, в особенности если Христос был послан научить не одних

иудеев, но весь род человеческий; стало быть, Христу недостаточно

было приноравливать мысль только к мнению иудеев, но нужно было

приноравливать ее к мнениям и правилам, общим всему

человеческому роду, т.е. к общим и истинным понятиям. И, конечно, из того, что бог открыл себя Христу или душе его непосредственно, а

не через слова и образы, как пророкам, мы ничего другого не можем

уразуметь, кроме того, что Христос воспринял или уразумел

откровения истинно; ведь вещь тогда постигается, когда она

усваивается чистой мыслью, помимо слов и образов. Итак, Христос

воспринимал откровения истинно и адекватно. Следовательно, если

он когда-либо предписывал их как законы, то делал это из-за

народного невежества и упорства. В этом случае, значит, он заступал

место бога, потому что приспосабливался к характеру народа, и

потому хотя он говорил несколько яснее, чем остальные пророки, однако учил откровениям темно и часто посредством сравнений, в

особенности когда говорил тем, кому не дано еще было понимать

царство небесное (см. Матфея, гл. 13, ст. 10 и сл.). А тех, кому дано

было знать тайны небес, он, без сомнения, учил вещам как вечным

истинам, а не предписывал их как законы; в этом отношении он, освободив их от рабства закону, тем не менее еще более подтвердил и

упрочил этим закон и глубоко написал его в их сердцах. На это, по-

видимому, и Павел указывает в некоторых местах, именно: в

Послании к римлянам, гл. 7, ст. 6, и гл. 3; ст. 28. Впрочем, и он также

не хочет говорить прямо, но, как сам говорит в гл. 3, ст. 5, и гл. 6, ст. 19, того же Послания, выражается человеческим способом, о чем

он прямо говорит, когда называет бога справедливым, и, без

сомнения, тоже ради немощи плоти он придает богу сострадание, милость, гнев и пр. и приноравливает свои cлова к характеру народа, или (как сам говорит в гл. 3, ст. 1, 2, Послания I к коринфянам) плотских людей. Ибо в гл. 9, ст. 18, Посл. к римл. он безусловно учит, что гнев бога и его милосердие зависят не от дел человеческих, но

только от божьего признания, т.е. от воли; далее, что делами закона

никто не оправдывается, но только верой (см. Поcл, к римл., гл. 3, ст. 28), под которой

70

70

он, конечно, разумеет не что иное? как полную душевную гармонию, и, наконец, что никто не делается блаженным, если не имеет в себе

духа Христа (см. Посл. к римл., гл. 8, ст. 9), именно посредством

которого он воспринимает законы бога как вечные истины. Итак, мы

заключаем, что бог только сообразно понятиям толпы и только

вследствие дефекта в мышлении изображается как законодатель или