Избранные произведения писателей Дальнего Востока - [38]

— Как так не верю?

— Не верите, и все, — уклончиво ответил юноша. — Да еще обижаете...

Чэнь снова отвернулся, но я успел заметить блеснувшие в его глазах слезы.

Мы долго молчали. Лицо у меня горело. Только теперь я понял, что хотел сказать паренек. Вот он, оказывается, какой! Я был глубоко тронут. Ян тем временем уже взобрался на дамбу на том берегу, а старый Чэнь плыл обратно. Вдруг я заметил, что от деревни Чэньцзячжуан к нам направляются несколько человек. И не только от этой деревни, ото всех остальных тоже. Враги шли с юга, с севера, с запада — отовсюду. Гремели выстрелы. Над головами засвистели пули...

— Ладно, парень, не сердись на меня, — сказал я. — Патроны у тебя еще есть?

Он поднял с земли патронташ, похлопал по нему, и на лице у него промелькнула едва заметная улыбка.

Выстрелы все приближались.

Гоминьдановцы, которые шли с запада, обогнули опушку фруктового сада и, укрывшись за домами неподалеку от дамбы, открыли сильный огонь. Пули летали над нами, словно саранча, вздымая столбики пыли над брустверами окопа, срезая стебельки полыни.

Мы не стреляли, чтобы враги подошли поближе. Но они не собирались покидать свое надежное укрытие. Вдруг стрельба прекратилась и из-за песчаного холма появилась голова одного из бандитов.

— Не стреляйте, не стреляйте! — закричал он, размахивая красным полотенцем. Я сразу признал в нем того самого гоминьдановца, которому удалось спастись бегством. — Смотри, Чэнь! Узнаешь? — продолжал он кричать.

Из-за холма показались двое.

Лицо Маленького Чэня побелело как снег: на холме стояли женщина и мальчик лет четырнадцати. Я сразу догадался, что это мать Маленького Чэня и его братишка Цзя.

У женщины были связаны за спиной руки. Лицо в кровоподтеках и шрамах, волосы распущены. Она едва стояла на ногах под сильными порывами ветра, но голову держала высоко и смотрела в нашу сторону. Мальчик от всего пережитого был очень бледным, ни кровинки в лице. Одной рукой опираясь на палку, он другой поддерживал мать и тоже смотрел в нашу сторону. Тигренок выскочил из окопа и с радостью бросился к хозяйке. Остальные бандиты тоже высунули головы из-за холмов. Некоторые даже поднялись во весь рост и, прячась за спины женщины и мальчика, с опаской поглядывали на дамбу. Темнолицый толстяк с громадным животом встал рядом с матерью Чэня.

— Эй, Чэнь, — снова закричал бандит с красной тряпкой, — слушай внимательно! Господин У желает с тобой говорить.

— Маленький Чэнь, — словно утка закрякал толстяк, указывая на женщину и на мальчика. — Посмотри на них. У тебя два пути: или ты умрешь здесь вместе с ними, или же сложишь оружие и вы втроем вернетесь домой. Тем красным, которых ты привел с собой, мы тоже обещаем сохранить жизнь. А теперь выбирай — жизнь или смерть!

Маленький Чэнь из бледного стал пунцовым. Он вскинул автомат и стал целиться в Чэнь Лаоу. Но его била дрожь, и автомат прыгал из стороны в сторону.

— Спокойней, — зашептал я, схватив парня за локоть. — А то в мать попадешь.

Он перевел дух, на глаза у него выступили слезы. Он вытер их и снова вскинул автомат.

В этот момент раздался голос женщины. Она говорила внятно, спокойно:

— Сынок! Где ты? Почему я не вижу тебя?

— Я здесь, мама! — крикнул юноша.

— Встань, сынок, я погляжу на тебя. Нет, нет, не вставай. Только окликни меня — и я буду счастлива.

По лицу Маленького Чэня текли слезы.

— Мама! — позвал он дрожащим голосом.

— Сынок, дорогой, видишь ты меня и своего братишку?

— Вижу...

— Вот и хорошо, сынок. А теперь стреляй! Стреляй! Не слушай эту старую собаку Лаоу, убей грабителей! Стреляй, сынок, прямо в меня стреляй!

— Стреляй, брат! Быстрее! — собрав все силы, закричал Цзя.

Охваченные паникой гоминьдановцы снова укрылись за холмами. И в тот же миг застрочил автомат Маленького Чэня. Бандит с красной тряпкой в руках словно подкошенный свалился к ногам старой женщины.

— Хорошо, сынок, хорошо! — крикнула женщина.

Но тут из-за холма раздался выстрел, и она, вскрикнув, стала медленно оседать на землю...

— Мама! — закричал юноша.

Меня трясло как в лихорадке, по щекам катились слезы. Я поднял автомат, но на холмах уже никого не было, бандиты попрятались и утащили с собой мальчика. Губы Маленького Чэня были искусаны в кровь, глаза сверкали. Он не сводил глаз с распростертой на песке матери.

Стоило кому-нибудь из бандитов поднять голову из-за холма, как я либо Маленький Чэнь стреляли, и голова исчезала. Так продолжалось минут десять. Гоминьдановцы вели беспорядочный огонь, не отваживаясь высунуть нос из своего укрытия. Потом снова послышался крик:

— Прекратить огонь! Не стреляйте!

И на холм вытолкнули братишку Чэня. За ним, плотно прижимаясь друг к другу, стояло пять гоминьдановцев.

На какой-то миг я растерялся и невольно опустил автомат. Чэнь тоже перестал стрелять.

Подталкиваемый бандитом, Цзя подходил все ближе и ближе. Наши автоматы были нацелены прямо ему в грудь.

Страшный это был момент!

Гоминьдановцы, оставшиеся за холмами, снова повысовывали головы: они готовились к атаке. Стрельба прекратилась, и на берегу стояла пугающая тишина. Слышно было учащенное дыхание Цзя, топот ног бандитов, шум воды в реке... И вдруг среди этой тишины раздался звонкий голос мальчика: