Избранные произведения писателей Дальнего Востока - [37]

Чэнь Сину было под пятьдесят. Маленький, словно карлик, трусливый, с вечно заискивающей улыбкой. Быстрым шагом он приближался к дамбе. Слышно было, как шлепают по раскисшей глине его башмаки.

— Этот старый сукин сын, мать его, наверняка сбежал на тот берег к красным, — донесся голос Чэнь Сина. Затем он повернулся к шедшему сзади темнолицему толстяку. — Знаешь, брат Сянкуй, хорошо бы их всех закопать живьем в землю, а не строить всякие хитроумные планы, как дядюшка Лаоу, — за крупной, видите ли, рыбкой погнался. А рыбка клюнула, да и наживка тем временем тягу дала...

— Ни черта ты не понимаешь! — презрительно бросил толстяк. — Тебе бы только чужое добро делить!

— Ай-ай-ай, брат Сянкуй! И не стыдно тебе, старому человеку, такие слова говорить? Сказал же я, что верну тебе твою долю из тех вещей, что мы позабирали в домах этих... Чего тебе еще надо?

— Брехня это все! — заорал толстяк. — Уже месяц прошел, а что ты вернул? Вот тебе десять дней сроку. Не отдашь — самого тебя в землю живьем закопаю!

— Хватит вам ссориться! — вмешался тут третий, в соломенной шляпе. — Вчера вечером дядюшка Лаоу говорил, что из штаба районного ополчения пришел приказ взять под особое наблюдение берег реки. Получены сведения, что в ближайшие дни красные собираются переправить на ту сторону своих людей. Приказано любой ценой не допустить этого, иначе нам несдобровать...

— Будет сделано! Будет сделано, — угодливо произнес Чэнь Син. — Я ночью буду здесь караулить. Как бы только они не пошли другой дорогой... Ну, и скользко же здесь! — Чэнь Син едва не упал и стал карабкаться по склону дамбы, петляя из стороны в сторону и хватаясь за стебли полыни.

— Огонь! — скомандовал я.

Маленький Чэнь выскочил из окопа и почти в упор выстрелил Чэнь Сину в грудь. Глаза у предателя полезли из орбит, лицо покрылось смертельной бледностью, и, раскинув руки, он ничком упал прямо в яму, наполненную водой, отчего во все стороны полетели брызги...

В тот же миг я тоже открыл стрельбу и сразил одного за другим темнолицего толстяка и того, что был в соломенной шляпе. Застигнутые врасплох, бандиты даже не успели изготовиться к стрельбе и в панике покатились с дамбы, падая, поднимаясь и снова падая.

Тут еще из окопа выскочил Тигренок и бросился за ними вдогонку. Он мчался вихрем, шерсть у него встала дыбом. Догнав одного из бандитов, он вцепился ему в ногу и повалил на землю. Второй гоминьдановец в панике побежал через гаоляновое поле к деревне Чэньцзячжуан.

7

Пальба прекратилась, ветер разогнал пороховой дым над дамбой.

Я посмотрел на реку: там двое, издали казавшиеся черными точками, качались на волнах, приближаясь к противоположному берегу.

— Все в порядке, — вздохнул я с облегчением.

Маленький Чэнь кивнул, но лицо его все еще оставалось напряженным.

В это время в деревне Чэньцзячжуан ударили в набат. Затем послышались удары в колокол в деревушке на юге, а еще через мгновение тревожный колокольный перезвон зазвучал вдоль всего берега...

Налетел сильный порыв ветра. Я понял, что о переправе не может быть и речи. Не пройдет и нескольких минут, как мы будем окружены бандитами. «Ну что ж! — пронеслось у меня в голове. — Отобьемся — хорошо! А нет — бросимся в реку, как те два бойца из отряда Ма, о которых рассказывал старый Чэнь».

В каких только переделках не побывал я за мою долгую боевую жизнь, но никогда еще положение не казалось мне таким безнадежным, как на этот раз. Плавать я не умел, а враги подходили все ближе и ближе. Что делать? Ведь через реку не перелетишь. Но, как ни странно, я почему-то оставался совершенно спокойным. Ян уже почти на том берегу. А значит, партизанский отряд снова начнет действовать, еще шире развернет вооруженную борьбу, и народу будет на кого опереться. Теперь можно не сомневаться, что задание партии будет выполнено!

Я вытащил из кармана промокшие во время дождя секретные документы, разорвал их и бросил в реку. Маленький Чэнь испуганно следил за мной, и я решил во что бы то ни стало загнать его в воду. Пробиться из окружения по суше нет никакой возможности, а переплыть реку для парня не составит особого труда. Зачем же ему понапрасну жертвовать собой?

— Маленький Чэнь, ты хороший пловец, — сказал я ему. — Так что переправляйся на другой берег, пока нас не атаковал противник!

— Опять вы за свое? — нахмурился юноша.

— Ну-ка, живее! Это приказ!

Он ничего не ответил и сердито отвернулся в сторону.

— Ты что, не хочешь выполнять приказ? — Я начал терять терпение. Затем понял, что с ним не сладить, и решил заставить его силой.

Он по-прежнему молчал, отвернувшись.

— Приказы надо выполнять, — сказал я с раздражением, повысив голос.

— Знаю, — еле слышно ответил Чэнь, резко повернулся и твердо посмотрел мне в глаза. — Именно потому, что я выполняю приказ, я не буду переплывать реку! — проговорил он, отчеканивая каждое слово.

— Какой еще приказ? Что за безобразие!

— А такой: переправить вас через реку. Мне никто не приказывал вас бросить, а самому спастись бегством.

Не ожидал я, что этот молчаливый паренек даст мне такой отпор! Мне больше нечего было сказать, и я рассмеялся.

— Товарищ командир! — с суровыми нотками в голосе произнес он, продолжая смотреть мне прямо в глаза. — Вы совершенно не верите в людей, потому так просто рассуждаете!