Избранные произведения писателей Дальнего Востока - [207]

Сигэко и Ясуко уже отужинали и сидели на веранде, наслаждаясь вечерней прохладой. Под натянутой ими противомоскитной сеткой стоял накрытый столик. По-видимому, они хотели сделать мне приятное. Но мне почему-то казалось, будто под этим пологом я задыхаюсь от удушья.

Сигэко сказала, что наши гости уехали утренним поездом.

 

Утром я проснулся от нестерпимой боли в ногах. Боль была не спазматическая, а ровная, одинаковой силы в обеих ногах. Казалось, их выкручивают, как белье после стирки. Самое странное, что внешних признаков болезни не было.

— Я слышала, что пострадавшим при взрыве помогает прижигание, — сказала Сигэко. — Почему бы и тебе не попробовать? Схожу к знакомым и постараюсь раздобыть моксу.

Сигэко принесла моксу, и я сам сделал себе прижигание. Но когда я попытался встать, боль пронзила меня с новой силой. Я громко застонал — и вдруг почувствовал себя немного лучше. Кое-как доковылял до уборной.

Покончив с приготовлениями к отъезду, я позавтракал и вышел из дому. Был уже одиннадцатый час. Пока я добрался до Оноура, боль в ногах, к величайшей моей радости, притихла. Стало быть, надо либо лежать пластом, либо ходить — тогда боль ощущается не так остро.

Народная школа в Оноура была превращена в пункт первой помощи для пострадавших — и военных и штатских. По дороге от станции к школе мне попалась навстречу очень красивая женщина лет тридцати. От нее разило тем же самым неприятным запахом, какой стоял во временном штабе спасателей. Запах очень своеобразный, но типичный.

— Извините, пожалуйста, — обратился я к женщине, — вы работаете врачом или медсестрой в пункте первой помощи?

— Нет, — спокойно ответила женщина. — Я член женского комитета самообороны города Оноура. Хожу оказывать помощь раненым. Вчера один прохожий задал мне точно такой же вопрос. Видимо, вы ощущаете какой-то специфический запах!

— Извините, но это действительно так.

— Вы хотите навестить кого-нибудь из раненых? Идите за мной. Только держитесь немного поодаль. Чтобы не чувствовать запаха.

«Остались же еще на свете вежливые люди!» — подумал я. На запах мне было наплевать, и мы пошли рядом, разговаривая о пункте первой помощи в Оноура.

Когда мы подошли к школе, Осима Тамиё — так звали женщину — сказала:

— Погодите минутку, я вас познакомлю с военным врачом господином Като. Человек он очень отзывчивый и знающий.

Она подвела меня к младшему лейтенанту медицинской службы, который стоял у входа в бывшую учительскую. С первого же взгляда на его лицо я решил, что женщина сказала правду: человек он не мелочный и доброжелательный. Однако не успел я высказать свою просьбу, как он перебил меня:

— Должен вам напомнить, что вы находитесь не в школе, а в отделении военного госпиталя. Чрезвычайные обстоятельства вынуждают нас принимать не только военных, но и штатских, однако мы не можем допустить вмешательство местных властей в вопросы транспортировки раненых. Лично против вас я ничего не имею, но никак не могу согласиться с вами, когда вы говорите, будто во временный штаб спасательного отряда в Нагао-тё направлено письмо. Это скорей всего выдумка кого-нибудь из местных чиновников. Будем считать, что вы мне ничего не говорили, а я от вас ничего не слышал. И еще раз повторяю: этот пункт первой помощи подчинен военному командованию.

Доводы младшего лейтенанта показались мне неубедительными, но я не стал с ним спорить и попросил лишь разрешения повидать пострадавших из отряда Кодзин. Но и эту мою просьбу от отверг, заявив, что к пострадавшим приближаться опасно, ибо от них исходит нечто ядовитое. В последнее время участились случаи, когда совершенно здоровые люди, ухаживающие за пострадавшими, заражаются и умирают раньше, чем сами больные. Причем такая участь постигает прежде всего самых здоровых и энергичных. Бывало даже так, что родственники, приехавшие из деревни, чтобы забрать страдающих легкой формой болезни, по дороге домой заражались, и приходилось им самим оказывать медицинскую помощь.

Военный врач, видимо, находился в мрачном расположении духа, а может быть, просто не хотел, чтобы штатские видели хаотический беспорядок, царивший в армейских пунктах первой помощи.

Убедившись, что настаивать бесполезно, я возвратился в Хиросиму и доложил о своей поездке временному штабу спасательного отряда в Нагао-тё. Хлопоты мои оказались пустыми, но нет худа без добра: боль в ногах утихла.

Возвратившись домой, я снова сделал себе прижигание моксой. Ослабление боли я приписывал случайности, но во временном штабе и Рикио и Масару сказали мне, что со вчерашнего дня они тоже делают себе прижигание. Все говорят, что только это и помогает от странной болезни, вызванной взрывом. Тамоцу, однако, отнесся к их словам скептически. Он посоветовал обратиться к специалисту по прижиганию моксой, выяснить, как и какие места следует прижигать, а не заниматься самодеятельностью...

(Переговоры о свадьбе Ясуко близились к успешному завершению, когда внезапно мы получили от Аоно — родителей жениха — письмо с отказом. Одновременно мы узнали, что у Ясуко начали проявляться симптомы лучевой болезни. Стало быть, все наши старания пошли прахом. Теперь уже невозможно да и нет необходимости что-либо скрывать. По-видимому, Ясуко написала жениху, что у нее появились признаки лучевой болезни. Почему она это сделала? То ли из сострадания к жениху, то ли потому, что впала в полное отчаяние? Не знаю.