Избранные письма разных лет - [4]

Но хочешь дать себе ясный отчет во всем и нет сил, потому что в душе одно томление — о чем-то из чего-то. Александр Александрович. дорогой, понимаю я, что глупости у меня выходят. может быть, но <нрзб.> душа, честное слово, несмотря ни на что. Напишите мне, если можете, напишите мне что-нибудь, ну что же делать мне. Пишу я Вам так, потому что не умею выражать. И не перечитываю даже, но верьте, что искренно пишу.

Вас уважающий

Г. Иванов.

Адрес на об. стороне листа.

Почтовая станция Гедройцы Виленской губернии. Георгию Влад<имировичу> Иванову.

Только пишите, пожалуйста, заказным, а то пропадают здесь часто письма, но к Вам заказным почему-то не принимаются.

9. М. А. Зенкевичу [56] <Сентябрь 1916>

Милый Миша,

Цех — возродился, под названием «Второй цех поэтов»[57]. Из старых членов участвуют А. Ахматова, Гумилев, Кузмин, Лозинский, Мандельштам, я — и чрезвычайно важно, чтобы участвовал ты[58]. В этот новый цех, где, кроме нас, будет ряд молодых поэтов, мы должны войти этой дружеской группой и образовать то же тесное ядро, что и в 1 цехе. С Городецкий, Гиппиус, Гедройц, Грааль, Бруни — естественно отпадают[59], но очень жаль, что не мог привлечь Нарбута из его Черниговской пустыни[60]. Ты знаешь, как огорчит всех нас твое отсутствие на 1 собрании возрожденного цеха, как твое имя украсит это первое собрание, как, наконец, твои друзья настроены продвигать тебя в «Аполлон», хотят тебя обнять и услышать твои стихи — и ты прийдешь!

Цех состоится 20 — в 9 часов вечера — Верейская 11, кв. 2, у Адамовича. [61]

Крепко жму твою руку.

Георгий Иванов.

10. М. А. Кузмину [62]

<Начало апреля 1918>

Дорогой Михаил Алексеевич,

Второй раз захожу к Вам — так неудачно. Моя просьба, – такая же как и прошлый раз, которую Вы не исполнили. Во вторник опять Арзамас[63], «согласитесь и не обманите». Я обязательно зайду к Вам еще раз, чтобы условиться. Искренне любящий Вас

Георгии Иванов.

11. А. А. Блоку [64]

<Начало марта 1919>

Многоуважаемый Александр Александрович,

Я беспокою Вас этим письмом, чтобы исправить сделанную иной оплошность.

В переданной Вам на просмотр Союзом Писателей[65] — моей книге «Горница»[66] — включен сборник военных стихов [67]. Я не перечеркнул стихотворений, которые не войдут в «Горницу» из этого сборника, а таких, разумеется, большинство. Из всего сборника войдут стих<отворения> «Георгий Победононосец», «Песня кружевницы» и отдел «Столица на Неве» за исключением двух стихотв<орений> «О, заповедная столица…»(1–е в цикле) и «Бронзовые полководцы». Так что из всего сборника военных стихов в «Горницу» предназначается всего 6 стих<отворении>.

Н. С. Гумилев говорит, что предупредил Вас об этом, но я боюсь, что он сделал это не ясно, т. к. сам не знал, какие стихи включены мной.

И еще — очень прошу Вас не задержать мою книгу — а просмотреть. Вы понимаете, конечно, как мне это важно.

Простите за беспокойство

Искренно Ваш Георгий Иванов.

12. И. А. Бунину [68]

18 мая 1929. 13, rue Franklin XVI [69]

Дорогой Иван Алексеевич,

Извините, пожалуйста, за неприличную бумагу — приличная вся вышла, а новую можно купить только во вторник, т. к. в понедельник праздник[70]. Чтобы не откладывать ответа на Вашу любезную открытку — пишу уж на этой.

Спасибо за обещание прислать книгу[71] — только исполните его. Мне очень хочется перечесть снова Ваши стихи и иметь всегда их под рукой. Я видел ее у Коварского[72] — по-моему, издано очень хорошо. Но так досадно и глупо, что из-за брани издателей она продается только в одной «Москве»[73]. Мы уезжали на четыре дня в Нормандию, но особенно не насладились — все больше дождь. Но как это Вам не повезло с Биаррицем[74]! Надеюсь, что теперь Вы совсем здоровы и очень рад за Вас, что Бог спас Вас от того «продолжения» ангины, которое имел я: боль при ангине в сравнении с болью от нарывов — сущие пустяки.

Что Вы делаете, дорогой Иван Алексеевич, как себя чувствуете, работаете ли уже? Вас здесь очень недостает, и Ротонда на Muette[75] выглядит осиротелой — но, конечно, от того, что Вы уехали, Вы ничего не потеряли — холодно у нас очень, нигде не топят, англичане привозят оспу[76], и удовольствие послушать в Зеленой Лампе, кто что думает о любви[77], этого не покрывает. Ну вот. Еще раз большое спасибо за внимание — буду ждать Вашу книгу. Жена моя шлет привет Вам, Вере Ник<олаевне> и Галине Ник<олаевне>[78] и пишет им сама. Я им целую ручки. Преданный Вам

Георгий Иванов.

Адамович кланяется Вам и всем, благодарит, и просит его экземпляр Избр<анных> Стих<ов> прислать на мой адрес: он меняет отели, и книга иначе может пропасть[79].

13. М. С. Мильруду [80]

23 марта 1931 г.

13, rue Franklin, Paris XVIe

Многоуважаемый Михаил Семенович, Спасибо за память [81]. Только напрасно Вы адресуете мне письма на «Последние Новости» [82]. Народ там неаккуратный и, например, предыдущее Ваше приглашение прислать что-нибудь к Рождественскому номеру было доставлено мне в середине января… Впрочем, к Рождеству я все равно не мог бы Вам ничего послать — я был, — может быть, Вы слыхали? — сериозно болен. Но во всяком случае не адресуйте ничего на «Новости», а мой адрес: 13, rue Franklin, Paris XVIe. На этот адрес я уже долго домогаюсь, чтобы мне посылали «Сегодня». Но увы… Мне было дано обещание (еще в Риге), что стоит мне только сообщить точный адрес и газету мне будут высылать. После этого я много раз напоминал и просил об этом. Не знаю, за что на меня такая немилость, тем более, что я указывал (в письме к Вам), что если контора «Сегодня» такая неуступчивая, то пусть подпишут меня и вычтут из гонорара, то, что стоит подписка. А мне даже номеров, где я печатаюсь, ни разу не выслали. Пишу Вам это с надеждой, что, м. б., на этот раз Вы сжалитесь над сотрудником, который никак не может удовлетворить скромное и законное желание читать ту газету, в которой он пишет и в которой, по словам его редактора, его помнят немножко.