Избранное. Том второй - [50]
- Красиво пишешь! – проворчал Панкратов. – Как на деле выйдет?
- Пиши по-другому! Я не один в колхозе. Вон сколь хозяев сидит. Не согласны – не надо. А токо к тому идём. Это насчёт хлеба. Вторая сторона...
- Постой, Гордей! – взмолился Науменко. – Давай не будем горячку пороть. Подумать надо.
- Думай не думай – сто рублей не деньги! – выкрикнула Агнея. Она поддерживала брата: Гордей не может ошибиться. Прежде чем казать, год думает.
- У тебя их сроду не бывало, ста-то рублей, потому и не деньги. Такие вопросы с наскоку не решаются. Я хоть и кавалеристом был, а подумать люблю.
Дугин бочком пробрался к столу и, не спрашивая разрешения, заговорил:
- Я тоже к тому склоняюсь... Разве не правда, что половину хлеба и картошки под снегом оставляем? Сколь в прошлом году заморозили? Я точно скажу. У Пустынного семь гектар да восемь у Земляного. Ежели бы всё это собрать – каждый из нас получить мог дополнительно немалую толику. А Науменко по Камчуку думать будет, сколь бросовых полей засеять. Кому она нужна, такая наша работа? Ежели получше удобрить эти – хлебом завалимся. А удобрять не шибко хитро. Назём из пригонов в яр валим. Разве тяжело – на версту или две дальше провезти, на поле высыпать? Земля за доброту нашу стократ отплатит...
Теперь другая сторона, – недоверчиво покосился на него Гордей. – Колхозный скот падает. А на своих сеновалах сенцо с запасом. Давайте, мужики, поддержим колхоз! С каждого двора по полвоза – не разоримся... Я воз выделяю... – Переждав крики, которые раздавались потому, что кричать привыкли по всякому поводу, Гордей продолжал: – Это токо предложение. Не глянется – откажитесь. А всё ж таки стыдно будет, ежели скот уморим. Коровёнки хоть и никуда не годные, а всё же молоко дают. Мало, но сколь уж есть... Будь моя воля, я бы давно их на мясо пустил...
- Вот дак пожалел! – рассмеялся Пермин. – Как волк кобылу...
- На мясо! – твёрдо повторил Гордей. – А взамен – путных коров приобрёл бы... Ну-ка скажи, Катерина, сколь с одного вымени надаиваешь?
- Шесть-семь литров.
- Ну вот. А моя корова худо-бедно даёт по восемнадцати литров. Дак что выгодней? То ли кормить сотню худых, то ли полусотню добрых?
- Районное начальство за расширение фермы, за увеличение поголовья... А ты за сокращение голосуешь, – поёжился Науменко.
- У нас свои головы на плечах...
- Как бы их за самоуправство не сняли...
- Если это делается в интересах колхоза – не снимут, – успокоил Сазонов.
- Кабы мы сами себе хозяева были...
- А вы и есть сами себе хозяева.
- Ты это Камчуку скажи.
- Скажу, когда понадобится. Продолжайте, Гордей Максимыч! – Сазонов давно и заинтересованно слушал Ямина.
- Есть и третья сторона. Лето, судя по снегу, должно быть тёплым, с дождичками... Значит, всякая овощь уродится. Может, около Ярки парники раскинуть? Там земля такая, что без нашей помощи вырастит. Нам останется токо на базар увезти. Лишняя копейка в кармане не помешает. Всё у меня. Ежели что не так, извиняйте. Говорю, как умею.
- Замечательно говорите! – похвалил Сазонов. Ему было приятно слушать этого большого, сдержанного человека. Если он заговорил, то, видимо, основательно обдумал сказанное.
- Мысли твои наскрозь верные! – сказал Пермин.
- Ты гляди, – удивился Евтропий. – Пермин подкулачника хвалит!
- Стало быть, есть за что. Умно говорил, токо бы всё по-твоему вышло!
- Тут уж пущай всяк своё слово скажет. А то после, если что не так, всё на меня валить будете...
- Это ты зря. Мы тоже не посторонние.
- Давайте всё по порядку, – остановил Науменко.
Когда проголосовали за предложение Ямина, спросил:
- С фермой как будем?
- А как лучше? – он взглянул на Сазонова.
- Народ скажет. Голосуйте.
- Будь по-вашему, – вздохнул Науменко. – Ох, и нагорит мне за это!
- Ну, коли начали, давайте доводить до конца.
Проголосовали и за это.
- От Александры Яминой заявление поступило. Просит от яслей освободить. Правление не возражает. Я предлагаю назначить её заведовать фермой. Как смотрите?
- Куда иголка, туда и нитка! – усмехнулась Фёкла.
- Голосуй! Петухи поют, а мы всё ещё штаны протираем.
Глава 28
В Заярье пришла весна, горластая, беззаботная, как цыганка. Ёлочными игрушками свесились с крыш сосульки, загомонили ручьи, над которыми кагали гуси, поглядывая на мутную водицу красными удивлёнными глазами, заплясало по лужам косматое, холодное пока ещё солнце.
Стосковавшись по родным местам, по смуглым весенним проталинам, вернулся Федяня. Своё возвращение отмечал шумными гулянками, сыпля в оттаивающие окна домов забористые частушки.
Весна будоражила не одного Федяню. С утра по деревне размашисто вышагивал Евтропий Коркин; лапая мослаковатой, загребистой горстью плакучие сосульки, крошил на репчатых зубах.
«Заневестилась, стерва!» – восхищённо рычал он и, сплёвывая леденистую слюну, огромным коричневым сапогом расплёскивал подстывшие за ночь лужи. Было ему необъяснимо хорошо, но запел он почему-то грустную каторжанскую песню.
У моста Коркин затоптался в нерешительности, пока не поскользнулся в лыве, упав пластью. Поднявшись, шагнул на мост, который сегодня странно выгибал бревенчатую хребтину. «Чудеса!» – бормотал Евтропий, балансируя на брёвнах, как на канате.
В публикуемых в первом томе Зота Корниловича Тоболкина романах повествуется о людях и событиях середины XVII – начала XVIII веков. Сибирский казак-землепроходец В.В. Атласов – главный герой романа «Отласы». Он совершил первые походы русских на Камчатку и Курильские острова, дал их описание. Семён Ульянович Ремезов – строитель Тобольского кремля – главное действующее лицо романа «Зодчий». Язык романа соответствует описываемой эпохе, густ и простонароден.
В новом романе тюменский писатель Зот Тоболкин знакомит нас с Сибирью начала XVIII столетия, когда была она не столько кладовой несметных природных богатств, сколько местом ссылок для опальных граждан России. Главные герои романа — люди отважные в помыслах своих и стойкие к превратностям судьбы в поисках свободы и счастья.
В сборник драматических произведений советского писателя Зота Тоболкина вошли семь его пьес: трагедия «Баня по-черному», поставленная многими театрами, драмы: «Журавли», «Верую!», «Жил-был Кузьма», «Подсолнух», драматическая поэма «Песня Сольвейг» и новая его пьеса «Про Татьяну». Так же, как в своих романах и повестях, писатель обращается в пьесах к сложнейшим нравственным проблемам современности. Основные его герои — это поборники добра и справедливости. Пьесы утверждают высокую нравственность советских людей, их ответственность перед социалистическим обществом.
Новая книга Зота Тоболкина посвящена людям трудового подвига, первооткрывателям нефти, буровикам, рабочим севера Сибири. Писатель ставит важные нравственно-этические проблемы, размышляет о соответствии человека с его духовным миром той высокой задаче, которую он решает.
В основе романа подлинные документы, рассказы и глубоко личные черновые наброски ЛЮБЫ РЯБОВОЙ, студентки МГУ и ее товарищей по беде и страстям человеческим имени ОБУХА, хаотичные, торопливые наброски, которым, тем не менее, было посвящено специальное Слушание в СЕНАТЕ США (30 марта 1976 года).Еще до Слушания в Сенате советская разведка начала широкую «спецоперацию» охоту за «уплывшими» в Штаты записками Любы Рябовой. Третьего сетнября 1975 года из ее квартиры в Нью-Йорке были украдены все черновики, копии документов и вся переписка.Начался беспрецедентный шантаж известного ученого-химика профессора Азбеля, который в те же дни заявил на Международном Сахаровском Слушании в Копенгагене о полной поддерке самоотверженных и честных свидетельств Любы Рябовой.Что произошло затем ни в сказке сказать, ни гусиным пером написать… Даже телефон в доме Любы раскалился от угроз и еще неведомой в Америке «воровской музыке»: «Отдай книгу, падла!».Книга существовала еще только в воображении КГБ, но ведь это еще страшнее.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джона Апдайка в Америке нередко называют самым талантливым и плодовитым писателем своего поколения. Он работает много и увлеченно во всех жанрах: пишет романы, рассказы, пьесы и даже стихи (чаще всего иронические).Настоящее издание ставит свой целью познакомить читателя с не менее интересной и значимой стороной творчества Джона Апдайка – его рассказами.В данную книгу включены рассказы из сборников "Та же дверь" (1959), "Голубиные перья" (1962) и "Музыкальная школа" (1966). Большинство переводов выполнено специально для данного издания и публикуется впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.