Избранное. Том первый - [14]
Некоторые гости уже сложили свои рушники, но все еще не спеша добирали еду с тарелок. Тошка выглядывала из-за двери, то и дело приносила новые кушанья, подкладывала гостям на тарелки, потчевала их:
— Кушай, тетушка… Попробуй, сватья… Ты, дядя, еще кутьи не брал…
— Да сядь же и ты, — ласково заворчал на нее дядя Продан. — С каких пор на ногах… И не к чему больше приносить, мы уж и поели и переели — во как сыты!
Все гости подняли головы и долго смотрели на Тошку, одобрительно кивая. Тошка стала худой, как жердь; перекрашенная в черное юбка висела на ней, как на палке. Исчез ее прежний румянец, щеки стали впалыми, округлившиеся глаза ввалились и горели, словно воспаленные.
— Совсем высохла, несчастная, — пробормотала Станка Сарайдаркина, наклонившись к Арнаутке.
— И ты бы высохла, будь ты на ее месте, — отозвалась Арнаутка, бросив злобный взгляд на Тошкину свекровь.
Старуха, сгорбившись, сидела в углу, медленно пережевывая еду. Она молчала и лишь время от времени потчевала гостей:
— Кушайте, кушайте.
Заметив, что чья-нибудь тарелка опустела, она со вздохом поднималась, тяжело опираясь на руки, и, пройдя за спиной сидящих женщин, плелась на кухню. Так она ходила раза два-три и всякий раз приносила еще какое-нибудь угощение.
— Зачем ты сама тащишься, Мариола! — выговорила ей Кина, чувствуя себя неловко. — Если что нужно, скажи снохе Тошке, она принесет.
— И я могу, сестрица, — спокойно отозвалась старуха, как если бы ходила за едой без всякой задней мысли.
— Сноху свою поедом есть — вот что ты можешь, — зашипела Арнаутка.
Гости сделали вид, что ничего не слышали, но лукаво переглянулись. Старуха и не поморщилась. Она жевала, низко наклонившись над столом, и лишь изредка встряхивалась, поднимала голову и оглядывалась кругом, словно пробудившись от тяжелого сна.
— Ишь как одряхлела — прямо не узнать ее, Мариолу-то, а ведь только сорок дней прошло, — сказала Гана Малтрифонова, бросив на нее сочувственный взгляд.
— Не ладит она со снохой, — прошептала круглолицая соседка.
— Да уж это всегда так — помрет хозяин, все в доме разладится…
— Вот Ивана женят! — еще более доверительным тоном проговорила соседка.
— Пора уж ему.
Женщины шептались, переглядывались, качали головами. Некоторые уже убирали хлеб, чтобы унести его домой, клали на стол рушники, поднимались.
— Куда вы? — уговаривала их Кина. — Покушайте, покушайте еще.
— Спасибо, уже сыты, — ответила Гана и отошла.
Все встали из-за стола.
Тошка и Мариола прощались с гостями, провожали их до ворот, что-то говорили им, что-то наказывали. Очутившись на улице, все принялись обмениваться секретами, вспоминать забытые новости, шепотом передавать на прощанье самые тайные сплетни. Тут и Мариола увлеклась разговором — поболтала с каждой гостьей и узнала много новостей.
Как только Тошка вернулась под навес и побежала было на кухню, Арнаутка перехватила ее и, подмигнув, взглядом показала на сарайчик. Тошка подумала: «Идти или нет?» — поколебалась и пошла. Тетка молча толкнула ее в сарай.
— Тошка, доченька! — начала она, смерив Тошку укоризненным взглядом. — Да что ж ты так исхудала, доченька?.. Да как же это так? Или ты в святые угодницы записаться хочешь? Что за чудо такое, что с тобой делается?.. Да где ж твое тело, доченька, где ж твоя красота?
— Ничего со мной не делается, тетя, я здорова, — ответила Тошка взволнованным голосом.
— Как же ничего, доченька, погляди сама на себя! И что ж ты ко мне до сих пор не пришла да не рассказала, какая беда с тобой стряслась!..
— Как же мне было прийти? — начала сдаваться Тошка.
— Как прийти? — повторила Арнаутка, уставившись на нее. — Ее боишься, что ли, холеры этой слушаешься?.. Ей покоряешься? Ты тогда только угодишь ей, сове проклятой, когда увидит она, как тебя на кладбище несут!.. Почему ж ты мне до сей поры ничего не говорила, почему молчала, а?
Тошка едва удерживалась от слез.
— Кто ж тебе ближе меня, доченька? Я же тебе как мать родная. Я тебя с малых лет растила, как говорится, — с тех пор, как ты пешком под стол ходить стала… Да как же я позволю ей мучить мое дитя, коли сама она дочерей не воспитывала, коли она, сука этакая, и понятия не имеет, как нужно дочек своих нежить да лелеять…
Арнаутка умолкла, чтобы перевести дух. Глаза ее горели. Тошка всхлипнула.
— Измывается она над тобой? — спросила Арнаутка, обняв ее.
— Измывается.
— Ах она подлюга зубастая! Ах она гадюка проклятущая! — заскрипела зубами Арнаутка. — Погоди, я ей покажу, как чужое дите тиранить!..
— Тетя, прошу тебя! — взмолилась Тошка, прижимаясь к ней. — Ни словечка, слышишь?.. Как мать родную тебя прошу… Если станут про нас по селу судачить, мне живой не быть…
— Про тебя судачить, доченька? Про тебя? Да неужто не знает все село, что ты у нас кроткая, словно горлица, а? А начнут языки чесать, так про эту суку болтать будут: ведь люди знают, что она за птица, — так чего ж тебе-то об ней печалиться?
— Нет! Я на тебя рассержусь, так и знай, — решительно проговорила Тошка.
— Хо-ро-шенькое дело! — удивленно протянула Арнаутка. — Рассердишься на меня за то, что я тебе добра желаю, что ли?.. Ну что ж, сердись. Только сердись не сердись, а я свое дите так не оставлю…
Во второй том «Избранного» Георгия Караславова вошло шесть его повестей, в которых рассказывается о жизни болгарской деревни до социалистической революции в сентябре 1944 года и о борьбе болгарского народа против османского ига и против монархо-фашизма, за освобождение и независимость своей родины. Через всю книгу проходит тема дружбы болгарского и русского народов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.